Я увернулся и отскочил к столу. Если б только добраться до двери… Но он выскочил на середину комнаты, дыша, как бешеное животное; его глаза сверкали.
Он преградил мне путь.
Я оглядел комнату, выискивая хоть какой — нибудь путь к спасению. Какое — нибудь оружие, чтобы не подпустить его ко мне.
— Тебе не сбежать, Марко! — крикнул он. — Будешь заботиться обо мне — вечно!
Он вновь налетел на меня. Я откинулся спиной на письменный стол. Мои пальцы сжали пресс — папье. Здоровенную, увесистую каменную сову, что на прошлый день рождения подарила мне Гвинни.
Когда Кейт прыгнул, я размахнулся и обрушил ее на голову Кейта.
Его темные глаза выпучились от шока. Рот распахнулся, но оттуда не вылетело ни звука.
Он свалился на пол. Рухнул, как мешок. И не шевелился.
— Кейт? — окликнул я тонким, дрожащим голосом. — Кейт?
Он не шевелился. Лишь смотрел в потолок невидящими глазами.
— Кейт?!
Я выпустил из рук тяжелую сову. И склонился над неподвижным телом.
— Кейт? Кейт?!
— О, не — е-е — ет, — простонал я. — Что ж я наделал?!
26
— Кейт?
Я потряс его за плечи. Его голова ударилась о ковер. Остекленевшие глаза смотрели на меня не моргая.
— Не — е-е — ет! — с ужасным стоном я вскочил на ноги.
Казалось, комната вращается. Пол качался под ногами. Голова пульсировала болью.
Шатаясь, я направился к двери. Я собирался позвать на помощь маму.
Но, не дойдя до двери, не выдержал и обернулся.
И увидел, что Кейт начал меняться.
— А? — выдохнул я. И в шоке уставился на него.
Черты его лица — глаза, нос, рот — все таяло, вплавляясь в плоть на лице. Потом голова скользнула внутрь шеи.
Подобно голове черепахи, втягивающейся в панцирь, голова Кейта исчезла между плеч. Руки и ноги также втягивались в туловище.
Он выскользнул из одежды.
Кожа на его теле слабо мерцала, становясь молочно — белой, точно кожа улитки или слизня.
И, пока я в шоке таращился на него, тело начало извиваться на ковре. И, тяжело хлюпая, зашлепало ко мне.
Я аж задохнулся, увидев дорожку желтой слизи, которую существо оставляло позади себя.
А потом, прежде чем я заставил свои дрожащие ноги повиноваться, пористая влажная тварь поднялась… вытянулась…
И обвила мою талию.
— У — у-у — унххх! — застонал я от омерзения. Кислый, удушающий аромат ударил в нос. Липкая, влажная плоть стискивала меня.
Я открыл рот, чтобы позвать на помощь. Но оно перекрыло мне кислород.
И запах — отвратительный, тяжелый запах! Он окутывал меня волна за волной, словно какой — то удушающий газ.
Я попытался сбросить тварь пинком, но кроссовки тут же увязли в мягкой, гнусной слизи. Тогда я ударил чудовище обоими кулаками и попробовал бодаться.
От ударов мои руки с влажным чмоканьем исчезли в его пористом теле. Это было все равно как ударить липкую, покрытую слизью губку.
Я боролся. Снова и снова пытался оттащить это от себя. Но зловонная погань растягивалась.
Натягивалась на меня. На мое лицо.
Теплая и липкая. Пульсирующая.
Она обернула мою голову.
Покрыла мое лицо. Покрыла мой нос.
Теплая, клейкая слизь проникла в мои ноздри.
Я не могу дышать! — понял я.
Я сейчас задохнусь внутри этой твари!
27
Я знал, что времени у меня мало. Собрав все силы, я запрокинул голову назад.
Но теплая масса тянулась за мной. Еще туже сдавливала лицо. Я чувствовал, как липкая слизь проникает в нос, в рот…
Мне нужна помощь. Только как ее получить?
Спотыкаясь, я подался вперед. Смогу ли я ходить? Смогу ли сбросить с себя колышущуюся губчатую мразь?
Если бы только спуститься по лестнице…
С колотящимся сердцем я двинулся вперед. Бодая тяжелый ком, толкая его, погружая колени в его плоть, я с огромным трудом заставлял себя двигаться.
Да! Я смог сделать шаг. Затем другой.
Вышел ли я в коридор?
Я смотрел через чудовищную молочную плоть. Прямо сквозь липкую тушу. Отсюда все казалось неразличимой теневой дымкой.
Я не мог дышать. Грудь начала гореть. Я не мог больше задерживать дыхание.
Но я должен продолжать идти!
Толкаясь, бодаясь, заставляя ноги делать шаг за шагом… шаг за шагом… я продвигался по коридору, окутанный мерзкой тварью.
Да. Да. Каждый шаг приближает меня к спасенью.
Да…
Внезапно ноги оторвались от пола, и я полетел головой вперед.
Падаю! Падаю с лестницы!
Липкая тварь подскакивала подо мною, точно подушка из вспененной резины.