Солидный, наводящий скуку приятный город, где я купил себе две вполне приличные шляпы.
Париж на этой неделе был действительно прекрасен: не по-осеннему тепло, вечером синь и туман, жаль, что я здесь без машины. Таким образом я оказался обреченным на ночную жизнь — я каждый вечер гулял с завсегдатаями Белладонны, это великолепно, рестораны мелькают один за другим, элегантные, грязные, русские, французские и совсем французские. Маленький сутенер из Белладонны, Марсель, был с нами, и казалось почти невозможным отказаться от его невест, которых он предлагал, словно сигареты. Я страшно много пил, однажды попал на аварию в такси, без последствий, всего лишь царапина, — принял участие в потасовке, посетил почти сотню ресторанов, среди них несколько поистине милых со всякого рода полукровками — и убедился, что жизнь без машины хотя и достойна, но только наполовину. Воздуха не хватает, Генрих.
Кроме того, я продал права другому французскому издателю* и рассчитываю теперь на переговоры с «Метро-Голдвин-Майер», чтобы пристроить им уже написанный роман*. Я веду себя так, будто это для меня ничего не значит.
Получили ли вы уже мою белую «Ланчию»*? Пожалуйста, Генрих, доставь ее
а) к «Фолль&Рубек» (шайбы, дверь (не закрывается), по возможности лакировать;
б) в мастерскую (полностью проверить).
Может быть, я ее наконец получу!
Забираешь ли ты время от времени мою почту? Посмотри, пожалуйста, когда придет письмо от «Идоны», будет ли в нем подтверждение на получение страховки в связи с последней аварией. Это, собственно, должно быть сделано, деньги ведь еще не выплачены. Или позвони как-нибудь, эти люди живут на Шютценштрассе, мне бы не хотелось, чтобы расходы на ремонт остались непокрытыми.
Меня несколько беспокоит, все ли и у тебя в порядке! Сделай все, чтобы, кроме этих, теперь еще два месяца не быть дома! Это стоит того! Свобода превыше всего!
Продаешь ли ты закладные? Они падают в цене? Я хотел тебе открыть счет в Англии, но не получилось — требуется личное присутствие. Если хочешь перевести деньги, ты можешь воспользоваться моим счетом в Швейцарском кредитном доме Цюриха. Но я не думаю, что это сейчас необходимо.
Пиши мне, я живу пока здесь, но здесь немного тесно — когда Клемент* уедет, я перемещусь в «Клэридж». Пока же лучше из-за переговоров оставаться в том же отеле, поскольку парижский телефон — это само по себе чудо — как-то я два часа ждал звонка из города. Соединение здесь — чистая случайность.
Итак, Генрих, держи ушки на макушке! Еще шестьдесят дней — точнее семьдесят, но скажем лучше только шестьдесят, — и ты услышишь меня на французском (я смешиваю его в последнее время с английским). Поскольку я был там три дня! Жуть! Эрих Р.
Отважный Генрих, я постепенно начинаю курс похудения — я бы не хотел предстать перед твоим испытующим взором ожиревшим.
Кроме того, я планирую составить небольшой список мест для посещения, так как я полагаю, что твоим первым прыжком на свободу будут четырнадцать дней в Париже — ты найдешь во мне первоклассного проводника.
Генрих, будь так великолепен, заставь Мака позвонить по поводу налога на автомобиль, чтобы я получил, наконец, мою плату, и отправь машину на покраску и техосмотр. Я бы хотел еще на ней покататься!
Беглый взгляд на Лондон и Париж меня убедил, что путешествиями нельзя пренебрегать, — это будет наш великий шанс, дорогой! Ланчии будут рычать и пролетать через проселочные дороги! Естественно, будет настоящее шампанское, уже из-за этого стоит побывать в Париже. В Лаперузе я сегодня отпраздновал свой отъезд запеченными раками — первоклассное бургундское мне весьма помогло.
Генрих, работай старательно — ты даже не представляешь себе, как хорошо и правильно то, что ты делаешь! Ты это еще не можешь оценить целиком — но ты должен мне поверить! Долби, долби — Пинкус, лесной дятел, он эссенция свободы.
Я выбил из моего нового издателя двести тысяч франков аванса!
К сожалению, мне еще надо найти новое название для книги* — и написать киносценарий для Леммле*. Это парочка мрачных тучек, но, правда, небольших.
Я думаю вернуться домой в начале следующей недели!
До этого ты мне должен обязательно написать. Ты уже забрал «Ланчию»? Не очень-то флиртуй, это вредит и коже, и сердцу! Я здесь чувствую себя отлично — вплоть до пьянства.
Тон Бонифациус.
Рут Альбу
Антибы, апрель 1931
Дни становятся жаркими, солнце тяжко нависает над Эден-Рок.
Воздух дрожит и мерцает, время застывает и топчется на месте.