«Милан» стал оказывать невероятное давление, и на 11-й минуте второй половины Индзаги вырвался один на один. Он выстрелил, но Буффон сделал сейв, мяч отскочил вперёд и Индзаги получил его обратно. У него был еще один шанс, но на линии ворот помешал Дзамбротта, который врезался в стойку ворот.
Обе команды имели один шанс за другим. Дель Пьеро выстрелил в перекладину, а Кафу требовал пенальти. Много чего происходило в это время. Но результат не менялся. Мы выиграли со счетом 1-0, и вдруг мы оказались теми, кто уже имел преимущество, и вскоре я смог играть снова. Бремя упало с моих плеч, и 15 мая мы встречались дома на «Делле Альпи», и на меня оказывалось большое давление. Не только потому, что я вернулся после запрета. Десять ведущих спортивных журналов голосовали за меня, как за третьего нападающего в Европе после Шевченко и Роналдо, и были даже разговоры о том, что я мог бы выиграть Золотую бутсу.
В любом случае я был готов к пристальному вниманию ко мне, тем более, что Капелло усадил на скамейку Трезеге, героя матча с «Миланом», и я почувствовал, что должен показать себя. Я должен быть накален до определенной точки. Не должно быть больше никаких вспышек или запретов, я был абсолютно уверен в этом. Каждая камера на поле будет следовать за мной, и когда я вышел на поле, я мог слышать скандирование болельщиков «Ибрагимович, Ибрагимович, Ибрагимович».
Вокруг меня все гремело, я жаждал играть, и мы забили, а затем на 23-й минуте после розыгрыша штрафного мяч, посланный Каморанези, летел высоко над штрафной. Ранее я подвергался критики за недостаточно хорошую игру головой на втором этаже, несмотря на мой рост.
Теперь я сделал все, чтобы был гол, и это было фантастически. Я вернулся, и за несколько минут до финального свистка на электронном табло стадиона вспыхнуло сообщение: «Лечче» сыграло 2-2 с «Миланом», и казалось, что Скудетто будет нашим.
Если бы мы просто обыграли в следующем туре «Ливорно», то обеспечили бы себе победу! Но даже этого не потребовалось. 20 мая «Милан» сыграл вничью с «Пармой», хотя вёл в счёте 3-1 и мы стали чемпионами. На улицах Турина плакали люди, а мы поехали по городу в автобусе с открытым верхом. Мы едва могли проехать. Люди были повсюду, они пели, приветствовали и кричали. Я чувствовал себя маленьким ребенком, мы вышли, ели и праздновали всей командой, но я не пил как обычно. У меня было слишком много неприятных воспоминаний. Но теперь я хотел их высвободить.
Мы выиграли чемпионский титул и это сумасшествие. Ни один швед не делал этого со времен Курре Хамрина, когда он в 1968 году выиграл с «Миланом» чемпионат, но никаких обсуждений по этому поводу не было. Я был признан лучшим иностранным игроком лиги и лучшим игроком «Ювентуса». Это было моим личным Скудетто, и я пил и пил, и Давид Трезеге подталкивал меня к этому. Больше водки, рюмка за рюмкой, он был французом, но он хотел быть аргентинцем – он родился в Аргентине – и теперь он действительно расслабился. Водка текла рекой. Сопротивляться было бесполезно, и я напился, как свинья, а когда вернулся домой на Piazza Castello, вокруг меня все плыло, и я думал, что принятый душ поможет мне. Но все продолжало вращаться.
Как только я двигал головой, весь мир вращался вместе с ней и, наконец, я заснул в ванной. Я был разбужен Хеленой, которая просто смеялась надо мной. Но я попросил её никогда больше не говорить об этом.
«Мы были лучшими, и поэтому нас надо было дискредитировать». Я — Златан. Часть тридцатая
Моджи – такой Моджи.Он заработал уважение к себе, с ним было приятно общаться. Начиная какое-то дело, он быстро схватывал все детали, и это неудивительно, учитывая его высокий статус и соответствующую власть. Конечно, для меня был очень важен момент, когда мы в первый раз пересматривали условия моего контракта. Я надеялся на то, что Моджи улучшит его, и я не хотел никакой вражды с ним. Я хотел отнестись к нему со всем уважением, как к большой шишке, коей он и был.
Но со мной был Мино, а он никогда не прогибался перед людьми. Он просто чокнутый. Он зашел в офис Моджи, уселся в его кресло и закинул ноги на его стол, ни о чем не переживая.
— Твою мать, – сказал я, – он ведь скоро придет. Не порти мне контракт, садись сюда, рядом со мной.
— Пойди-ка ты нахрен и успокойся, – ответил он. Я ничего другого и не ожидал.
В этом весь Мино. Я знал, что он мастерски умеет вести переговоры. Но я все равно волновался из-за того, что он может все испортить. Поэтому мне стало не по себе, когда Моджи зашел с сигарой во рту и прорычал:
— Какого хрена ты сидишь в моем кресле?
— Садись рядом, и мы поговорим!
Мино знал, что делал. Они с Моджи были давно знакомы.
В таком ключе и прошли переговоры. Мой контракт был значительно улучшен. Но что еще круче – мне пообещали новое соглашение. Моджи заверил меня, что, если я продолжу играть так же хорошо и оставаться важным для клуба, я стану самым высокооплачиваемым игроком в команде. Конечно, я был счастлив услышать это. Но потом началась какая-то суета, и это был первый признак того, что что-то пошло не так.
Шел мой второй сезон в «Ювентусе». Мне часто приходилось делить комнату в отелях с Адрианом Муту, а с ним не соскучишься. Он из Румынии, и приехал в Италию в 2000 году, перейдя в «Интер». Он знал язык и много мне помогал. Но он любил потусить. А в какие истории он попадал, ужас просто! Я лежал в номере отеля и ржал. Полнейшее безумие. Когда он перешел в «Челси», он постоянно там отрывался. Долго это продолжаться, конечно, не могло. У него в крови нашли кокаин, и из «Челси» его погнали. Он даже судился. Но когда мы стали жить вместе, он уже всем этим не страдал. Мы вполне могли посмеяться над всем этим безумием, но вы понимаете, что в этой ситуации не я был главным юмористом. Чего стоит случай, когда он в ванне заснул!
Тогда в клуб пришел еще и Патрик Виейра. Сразу видно, что он суровый мужик. И конечно, мы не могли не столкнуться лбами. На слабаков мне обычно плевать, а с крутыми парнями приходится вести себя соответственно. А в «Ювентусе» с дисциплиной у меня было ещё хуже, чем обычно. Я часто нарывался. Выбежал я как-то на поле, а у Виейра был мяч.
— Дай мне чертов мяч! – заорал я, и конечно, я понимал, на кого я ору.
Патрик Виейра был капитаном «Арсенала». Он выиграл три титула чемпиона Англии, чемпионат мира и чемпионат Европы за сборную Франции. Не хрен с горы. И я ору на него. Не просто так ору, это ведь элита мирового футбола, и нам предстояло не задницы друг другу подтирать.
— Заткнись и беги дальше, – прошипел он.
— Дай мне пас, и я успокоюсь, – ответил я, и через мгновение нас уже пришлось разнимать.
Честно, вот не из-за чего. Это было лишь доказательством того, что у нас менталитет победителей. В большом спорте нельзя быть просто хорошим парнем. Патрик Виейра это знал. Он из тех, кто выкладывается на сто процентов в любой ситуации, и это воодушевляло всю команду. Немногих футболистов уважают за это. Это было отличным качеством его игры. Было круто иметь его и Недведа позади себя, в полузащите. Мой второй сезон в «Ювентусе» начался хорошо.
В матче против «Ромы» я получил мяч от Эмерсона около центра поля, но на землю я мяч не опустил. Я прокинул его пяткой мимо Самуэля Куффура, защитника «Ромы». Мяч полетел высоко и далеко, потому что я видел, что на половине поля «Ромы» никого не было, и я рванул вперед, как стрела. Куффур попытался догнать меня, но у него не было шанса. Он зацепился за мою футболку и упал, а я обработал мяч. Дони, вратарь, выбежал мне навстречу, а я сильно пробил. Мяч залетел прямо в угол. «Мамма мия, вот это гол!» – сказал я потом прессе. Сезон шёл хорошо.
Меня признали лучшим футболистом года в Швеции. Было круто, но церемонию организовал тот самый таблоид, Aftonbladet. Я про них еще не забыл, поэтому остался дома. На следующий год в Турине проводились Зимние Олимпийские Игры. Повсюду были люди, разнообразные вечеринки и концерты на главной площади города. По вечерам Хелена и я стояли у себя на балконе и наблюдали за этим. Мы были счастливы вместе и решили, что нам стоит создать семью, или сделать так, чтобы это произошло само по себе. Такое ведь не запланируешь. Это просто должно произойти. Кто знает, когда ты готов к этому?