Кордоба хотел отомстить мне, ударил в бедро и получил желтую карточку. Матерацци пытался воздействовать психологически, Михайлович продолжил сыпать оскорблениями, делал не совсем чистые подкаты и так далее, а я упорно шел вперед. В первом тайме у меня были неплохие моменты.
Во второй половине я ударил издалека и попал в наружную часть стойки ворот, затем был свободный удар, который Тольдо взял, продемонстрировав невероятную реакцию.
Но гола не было, а спустя минуты я и Кордоба снова столкнулись. Мы столкнулись и я рефлекторно сделал движение, получился еще один сильный удар, удар в подбородок или горло. Я подумал, что в этом нет ничего серьезного, что это часть нашей борьбы на поле, и судья этого не заметил. Но поступок имел свои последствия. Мы проиграли, и это было очень плохо. Матч мог стоить нам скудетто.
Дисциплинарный комитет итальянской лиги рассмотрел видеокадры моего столкновения с Кордобой и принял решение дисквалифицировать меня на три матча. Я был должен пропустить окончание борьбы в Серии А, включая решающий матч против «Милана» 18 мая, и я чувствовал, что со мной обошлись несправедливо.
— Мой поступок оценили необъективно, — так я сказал журналистам.
Все дерьмо обрушилось на меня, и я один оказался пострадавшим.
Было трудно, особенно если принимать во внимание роль, которую я играл в команде. Это был удар для всего клуба, и руководство призвало Луиджи Чиапперо, известного адвоката. Чиапперо защищал «Ювентус» во время старых обвинений в использовании допинга, и теперь он напирал на то, что мой удар не был умышленным, он был частью борьбы за мяч, по крайней мере, тесно связан с ней. Кроме того, на протяжении всего матча меня постоянно грубо атаковали и оскорбляли, говорил он. Он даже нанял человека, который мог читать по губам, чтобы проанализировать слова, который кричал Михайлович в мой адрес. Но это было непросто. Многое из того было на сербско-хорватском, так что Мино вышел и сказал, что Михайлович говорил веши, которые были слишком грубы для того, чтобы быть повторенными, слова о моей семье и моей маме.
Райола не кто иной, как пиццайоло, — возразил Михайловим.
Мино никогда не готовил пиццу. Он занимался другими вещами в ресторане своих родителей и он парировал:
Самое лучшее в этом заявлении — оно доказывает то, что все и так знали — он глуп. Он даже не отрицает, что провоцировал Златана. Он расист, что и показал нам ранее.
Был беспорядок. Обвинения летели туда и обратно, и Лучано Моджи, который никогда ничего не боялся, намекнул на еговор. Камеры, которые зафиксировали мой удар, принадлежали Mediaset, медиа-корпорации, которая принадлежала Берлускони, а Берлускони был владельцем «Милана». Разве изображения не появились в дисциплинарном комитете удивительно быстро? Даже министр внутренних дел Джузеппе Пизану прокомментировал этот эпизод, споры возникали в газетах ежедневно.
Но ничего не помогло. Запрет был подтвержден, и я должен был пропустить решающий матч против «Милана». Этот сезон был моим, и я не хотел ничего больше, чем быть частью команды и выиграть лигу. Но теперь я должен был смотреть матч с трибуны, и это было тяжело. Давление было ужасным, и со всех сторон летела всякая фигня, связанная и с этой дисквалификацией, и со всем остальным. Это был цирк.
Такова была Италия. «Ювентус» дает silenzio stampa (обет молчания) — никому не разрешалось говорить со средствами массовой информации. Ничто не должно было отвлекать от последних приготовлений. Все должны были молчать и сконцентрироваться на матче, который считался одним из самых важных в том году в Европе. И мы, и «Милан» имели по 76 очков. Это был триллер. Матч стал горячей темой для обсуждений в Италии, и большийство людей сошлись во мнении, в том числе и букмекерские конторы: «Милан» — фаворит. «Милан» играл на своем поле, было продано восемьдесят тысяч билетов, а у меня, ключевого игрока, была дисквалификация. Адриан Муту также не мог выйти на поле. Зебина и Таккинарди были травмированы. У нас был не сильнейший состав, в то время как «Милан» имел блестящую команду с Кафу, Нестой, Стамом и Мальдини в защите, Кака в центре поля, Филиппо Индзаги и Шевченко на острие.
У меня было плохое предчувствие, и было не смешно, когда газеты писали, мол, мой поступок может стоить нам чемпионского титула. «Он должен научиться контролировать себя. Он должен
успокоиться». Постоянно звучала подобная хрень, даже от Капелло, и это было ужасно, что я не мог ответить.
Команда была невероятно мотивирована. На 27-й минуте первого тайма Дель Пьеро на левом фланге владел мячом и был остановлен Гаттузо, миланским парнем, который пашет на поле усерднее, чем кто-либо другой. Мяч полетел по высокой дуге, и Дель Пьеро бросился за ним. Он ударил через себя в штрафную, где мяч нашел Давида Трезеге, который и отправил его головой в ворота. Однако до конца оставалось еще много времени.