А я на безумном стадионе «Сан-Сиро» никак не мог сосредоточиться. Я все-таки решил играть. Но все было как в тумане, и вряд ли я играл хорошо. Да и как я мог? Помню, я заметил у боковой линии Манчини. Он сделал мне знак: дескать, заменю тебя через 5 минут. Я кивнул. Конечно, я покину поле. Все равно не могу еделать ничего путного.
Но через минуту я забил. «К черту Манчини!» — промелькнуло в голове. Пусть только попробует заменить меня. Я играю, и мы выигрываем. Я играл на ярости и диком возбуждении, а когда матч кончился, буквально вылетел с поля. Никому не сказал ни слова в раздевалке и едва запомнил дорогу. Сердце бешено колотилось.
Но больницу помню отлично. Помню этот запах, и как я несся вперед, спрашивая у всех: где? где? — и неожиданно наткнулся на помещение, где Макси лежал в инкубаторе вместе с другими детьми. Он казался еще меньше, чем обычно, просто воробышек. От носа и тельца тянулись трубки. Сердце выпрыгивало у меня из груди, когда я смотрел на него и на Хелену. И что вы скажете. Я крутой парень из Розенгерда?
— Я люблю вас, ребята, — сказал я, — вы для меня — все. Но я не могу тут больше, мне надо наружу. Звоните мне почаще, почаше! — И я выбрался оттуда.
Это было жестоко по отношению к Хелене. Она осталась с ним одна. Но я просто не мог, я был в панике. Я ненавидел больницу больше, чем когда-либо, и поехал в отель, и, наверно, играл в Xbox. Это меня всегда успокаивает. Всю ночь я лежал в обнимку с телефоном, время от времени вскакивая, будто ожидая чего-то ужасного. Но все обошлось. Операция прошла успешно, Макси поправлялся. На животе у него остался шрам. Но так или иначе, сегодня он здоров, и я думаю, это что-то значит. Это открывает передо мной перспективы, правда.
В тот год «Интер» выиграл скудетто, а позже, в Швеции, меня выдвинули на приз имени Свена Йерринга. Там лауреатов выби-
рает не жюри, а шведский народ. Шведы голосуют, кто из спортсменов был лучшим в прошедшем сезоне. Конечно, такой приз почти всегда присуждают мастерам в индивидуальных вйДах: горнолыжнику Ингемару Стенмарку, легкоатлету Стефану Хольму, гольфистке Аннике Зёренштам, гораздо реже командам. Сборная по футболу получила его в 1994 г. А в этом, 2007-м меня выдвинули одного. Вручали приз в «Спорт-гала». Мы пошли вместе с Хеленой; на мне был смокинг. Перед церемонией я пошел побродить по залу и наткнулся на Мартина Далина.
Мартин был великим футболистом. C его участием наша сборная завоевала третье место на Чемпионате мира, в 1994 г. его с командой наградили призом Йерринга; как профи он выступал за «Рому» и «Боруссию» и забил уйму голов. Но, как водится, возникает конфликт поколений. Старики хотят оставаться лучшими всегда. Молодые хотят их обскакать. Мы не хотим, чтобы звезды прошлых лет стучали нам по головам, мы не хотим то и дело слышать: «Вот в наше время...» и прочее дерьмо. Мы хотим двигать футбол вперед. Помню этакую усмешку в голосе Мартина:
О! Ты здесь?
А почему бы мне не быть здесь? Ты ведь здесь? — отозвался я с той же усмешкой и с удивлением заметил, что на нас стали обращать внимание.
Мы выиграли приз в 1994 г.
Да, командой. А меня выдвинули индивидуально, — ответил я с улыбкой.
Ничего особенного. Легкая пикировка.
Но в этот момент я почувствовал, что жажду этого приза всей душой, и сказал об этом Хелене, когда вернулся за столик. «Пожалуйста! Я хочу выиграть!» — ни разу раньше я не произносил таких слов, даже когда речь шла о Чемпионате мира. Мне доводилось получать множество разных призов, и никогда меня это так не трогало. Не знаю, может быть для меня это стало доказательство, что меня принимают всерьез как человека, а не только как футболиста, несмотря на все мои выходки в прошлом. И поэтому, пока они на сцене перечисляли кандидатов, я испытывал сильное напряжение.
В финальном списке оказались я, Сюзанна Каллур и Аня Перссон. И что дальше? Я не представлял себе, а секунды бежали. Будь оно проклято, думал я. Победителем стал...
Прозвучало мое имя. У меня на глаза навернулись слезы, а я, поверьте, не так-то легко плачу. В моем детстве это не поощря-
ли, но сейчас я так расчувствовался, что встал во весь рост. Народ вокруг визжал и аплодировал. Двигаясь к сцене, я прошел мимо Мартина Далина и не удержался:
— Прости Мартин, но я иду получать приз.
Я принял приз из рук принца Карла Филиппа и взял микрофон. Я не из тех, кто готовит речи заранее, совсем нет. Я просто говорил и вдруг подумал о Макси и обо всем, что мы с ним пережили. И подумал: как все странно. Мне дали приз, потому что я помог «Интеру» выиграть скудетто впервые за 17 лет, и я задался вопросом: Макси родился в сезон, когда мы выиграли? Именно в сезон, а не в том же году. Я вдруг все позабыл и спросил Хелену: «Макси родился в этом сезоне?». Она кивнула в ответ.