А мы, тем временем, продолжали терять очки.
У нас был большой отрыв от второй команды чемпионата, но он стремительно сокращался. Мы добились лишь ничейного результата с «Дженоа» (1:1) и проиграли дома «Ювентусу». В том матче я, идиот этакий, играл. Не мог отказаться. Но после игры боли были невыносимыми, я едва мог ходить. Помню, как вошел в раздевалку с желанием рвать и метать. Сорвать все с этих стен. Я наорал на Манчини. Вел себя, как полный псих. Это была крайняя точка. Мне нужны были отдых и физиотерапия. Я не мог помочь команде в чемпионате. Не было выбора, пришлось отступить. Поверьте, это было очень непросто.
Ты сидишь на месте, когда остальные тренируются. Ты спешишь в качалку, из окна которой видишь партнеров по команде на поле. Как будто смотришь фильм, в котором ты должен быть, но тебе элементарно нельзя. Это больно. Это ощущение хуже самой травмы. Я решил сбежать из этого цирка. Поехал в Швецию. Там весна, а весной красиво. Но насладиться поездкой толком не удалось.
В голове прочно засела одна мысль — вновь набрать форму. Меня осмотрел доктор из сборной Швеции. Помню его шок. Как они только позволили мне играть так долго на болеутоляющих? Всего два месяца оставалось до Чемпионата Европы в Австрии и Швейцарии. Участие в нем было теперь под вопросом.
Я довел себя сам до такого дерьмового состояния. Теперь надо было себя из него вывести и набрать форму. Я позвонил Рикарду
Дахану. Он был физиотерапевтом в «Мальмё», мы хорошо знали друг друга, еще с тех времен, когда я там играл. Мы начали работать вместе и пришли к выводу, что нужно показаться одному доктору.
Я полетел на север Швеции, в город Умео, доктор был там. Он сделал мне несколько уколов, которые убили несколько клеток в коленном сухожилии. Мне стало лучше. Но до оптимальной формы все равно было далеко. Играть я не мог, надежды на это не было. Я был взбешен. А в чемпионате продолжалась полоса неудач. Парни могли обеспечить себе скудетто в матче против «Сиены». Одна победа — и все закончится. Патрик Виейра забил первый гол, и фанаты пустились в пляски. Все шло к тому, что мы удержим этот результат. Тем более, молодой талант Марио Балотелли, который играл вместо меня, забил второй гол. Hy уж против «Сиены» матч не мог закончиться иначе.
Однако «Сиена» сравняла счет. За 10 минут до конца матча матч стал невероятно напряженным. Чуть позже Матерацци сбили в штрафной. Последовал свисток. Нужен был гол. На кону было все. В такие моменты обычно пенальти бьет аргентинец Хулио Крус. Но Матерацци был темпераментным, и у него был весомый авторитет в команде. И на поле все об этом знали. Пробить решил он. Думаю, это устроило всех. Ему было 34 года. Он был одним из ветеранов, и он был частью той команды, которая выиграла Кубок Мира, и он тогда гол забил.
А сейчас он пробил ужасно. Вратарь отбил мяч, и болельщики заорали в гневе.
Вы можете это понять. Возникло ощущение полной катастрофы. Я полагал, что уж кто-кто, а Матерацци решит эпизод. Koe в чем он похож на меня: месть и ненависть ему придают уверенность. Но сейчас для него это просто так не прошло.
«Ультрас» были в ярости и агрессивно настроены. И в прессе о матче написали в гневных тонах. В команде всем пришлось несладко. Мы упустили свой шанс, а «Рома» победила «Аталанту» и приблизилась к нам. «Рома» была на ходу. В лиге остался всего один тур, и, разумеется, мы волновались. Охренеть, как волновались!
Казалось, что до скудетто было подать рукой. Многие полагали, что борьбы уже давно не было. Но потом я получил травму, и наши девять очков преимущества превратились в одно. Поэтому уже никого не удивляло мнение людей о том, что у нас шансов было меньше. Возможно, футбольные боги тоже так думали. Это
уже было плохо. Что происходило с «Интером»? Почему у них ничего не получается? Повсюду говорили об этом.
Если мы не обыграем «Парму», а «Рома» победит «Катанию», — а они наверняка это сделают, потому что «Катания» на последнем месте в лиге, — мы потеряем все. Я уже вернулся в Милан, но еще до конца не восстановился. Не помогло: я опять услышал всю эту хрень. Ибра должен играть. Обязательно должен играть. И об этом говорили все чаще. Такого давления мне испытывать пока не прихолилось. Я лечился полтора месяца и не был готов играть. Последний матч, в котором я играл, прошел 29 марта. А сейчас была середина мая, и все знали наверняка, что я форму не набрал.
Но всем было плевать. Я их не виню. Я был самым важным игроком «Интера», а в Италии футбол важнее самой жизни, особенно в такие моменты. Много лет прошло с тех времён, когда судьба титула решалась в последнем туре. И это было противостояние двух больших городов, Милана и Рима. Люди только об этом и говорили. Тогда стоило включить любую спортивную передачу по телевизору, а там только «Ибра, Ибра». Будет ли он играть? Есть ли шанс на это? Справится ли он? Набрал ли он форму за время отсутствия? Никто не знал. Это обсуждали все поголовно. Фанаты кричали, мол, помоги нам, Ибра!