Похоже, я попала в самую точку. Неужели так и есть? Судя по всему, эта старуха действительно совершила нечто такое, что теперь бравого генерала трясло даже при одной мысли об этом.
— Поняла, — кивнула я. — По крайней мере, мне так кажется.
— И что ты поняла?
— Что вам плохо и больно, генерал Вей. Что я далеко не все о вас знаю.
В дораме показывали детство героя, его становление, как он стал жестоким и озлобленным. И я, цепляясь за экранный образ, не хотела признавать главное — жизнь намного длиннее шестидесяти четырех серий, и ее перипетии бывают куда путаннее самого сложного сюжета.
— Убирайся…
— Вей Лун…
— Убирайся! — рявкнул он. Его глаза приобрели красный демонический оттенок.
Магическая волна подхватила меня, но прежде, чем я выбралась наружу, услышала его полный боли короткий крик. Этот звук буквально разорвал сердце. Стоило оказаться за пределами шатра — все моментально стихло. Может быть, внутри действовала какая-то заглушающая магия?
Солдаты, охраняющие вход, еще не появились. Гоушен поработал на славу с их отвлечением, так что я постаралась уйти побыстрее.
Надела вуаль и направилась к своей палатке.
Проходя мимо солдат, я старалась не привлекать внимания. Их взгляды заставляли напрягаться, но у меня был символ защиты — подвеска с печатью генерала.
Когда о появлении в отряде еще одной служанки стало известно, капрал Джан даже попытался возразить Вей Луну:
— Генерал, а если враг узнает, что одна из служанок все время таскает на лице вуаль, и воспользуется этим, чтобы заслать шпиона так же — скрыв его лицо вуалью? Как нам тогда его вычислить?
На это Вей Лун сунул мне круглую нефритовую подвеску с оттиском генеральской печати, которая теперь служила доказательством моей личности.
Я потрогала пояс, где она была закреплена, осторожно сжала, ощущая холодную поверхность.
Несмотря на то, что должность Лун получил недавно, он успел завоевать уважение солдат. Я видела, как он тренируется вместе с ними, не жалея себя, и всегда готов выслушать мнение каждого. В его шатре я заметила множество книг по стратегии и тактике. Наверное, именно поэтому, когда он приказал казнить старуху, никто даже не усомнился, что он в своем праве.
Едва дошла до своей палатки, меня перехватил Гоушен. Он только что не пританцовывал на месте от нервозности.
— Цай Няо, Цай Няо, ну как он? Вы заходили? Как у него настроение? Вы чего такая грустная? Неужели и в Вас он сапогом запустил? — зачастил вопросами.
— Нет, — покачала я головой. — Но, наверное, его сейчас и правда лучше не беспокоить. И… кажется, ты был прав, когда сказал, что с этой старухой не все так просто…
— Да? — просиял Гоушен. — Вот! А я что говорил! Мой хозяин и демона не обидит, а Мейлин про него таких плохих слов наговорила! — Он по-ребячьи надулся. — Госпожа Цай Няо, вы уж скажите ей, чтобы она так не делала. Это же все равно что ребенка заставлять выбирать, кого он больше любит: маму или папу, — он развел руки, раскрывая ладошки и показывая: вот на одной ладошке Мейлин, а на другой Вей Лун. — Хотя своих родителей я не особо люблю, они меня бросили, едва я форму обрел. Но в человеческих семья же все не так, правда?
Пришлось оглядеться, не слышит ли нас кто. Хвала дорамным богам, рядом никого не было. То, что Гоушен не обычный человек, я поняла еще после намека Вей Луна во дворце, но то, с каким простодушием он мне вывалил сейчас всю свою подноготную, просто поражало.
— Тише ты! Хочешь, чтобы все услышали о твоем несчастном детстве? Мейлин вообще в курсе, что ты демон?
— Нет! — пискнул Гоушен, поняв, что сболтнул лишнее. — И вы ей не говорите. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Вдруг она после этого со мной общаться не захочет?
— Если уж она до сих пор тебя терпит, то вряд ли… — Я запнулась, поняв, что опять рассуждаю как человек из двадцать первого века.
Это я думала, что то, каким ты родился, не может ставиться тебе в вину. По умолчанию считала всех достойными хотя бы того, чтобы их выслушали, поняли, дали шанс. Но люди здесь, в этом мире, жили совсем с другими установками. Та же Мейлин, узнав, что мне просто приснилось, что Вей Лун демон, уже сочла его ужасным и не понимала, почему я его сразу после этого сна не выгнала.
— Хорошо, Гоушен, я никому не скажу, — заверила после недолгого молчания. — Но ты тоже будь осторожен. В лагере много глаз и ушей, и не все они доброжелательны, — предостерегла я. — А насчет Мейлин… Я все же считаю, что ты должен ей рассказать. Сам. Выбери подходящий момент. Будет гораздо лучше, если она узнает от тебя. А не решит, что ты обманывал ее все это время.