— Вот жалование, что выделяет мне отец. Тут за два месяца. Чистое золото! — она сунула мне его в руки. — Возьми все! — Затем порывисто начала снимать себя украшения. — Тебе ведь всегда нравились мои заколки? Хочешь я отдам тебе все? Нужно только сходить в аптекарскую лавку в городе и оставить там залог. Что мне сделать, чтобы ты согласилась? Я на все готова!
— Прямо-таки на все? — хмыкнула я, возвращая ей деньги. — Что, даже извинилась бы перед Мейлин за то, что случилось неделю назад? А за одно и перед Вей Луном?
Я все еще не собиралась соглашаться, внутри кипело возмущение и острое чувство несправедливости, но исправить ничего я не могла и мне интересно было насколько далеко она готова зайти.
Губы сестры сжались в тонкую линию, взгляд посмурнел.
— Я наследная принцесса, и я не сделала ничего плохого, — вскинула она голову, словно это кто-то другой минуту назад заявлял, что «готов на все».
— Ты принесла книгу во дворец.
— Может быть, но извиняться перед служанкой и стражем? Да и Ян Ми уже получила свое наказание.
И когда это добродетельная главная героиня успела стать такой стервозной?
— Ну, нет так нет. — удовлетворённо улыбнулась я, даже радуясь такому ее решению. Отлично. И придумывать для отказа ничего не пришлось.
Пусть сама разбирается со своими бедами, и не вмешивает меня в них. Хватит уже мне проблем на свою голову.
— А-Лу, это низко! — Ноздри Ифей затрепетали. — Или думаешь, что раз я решилась на подобное, то я в таком отчаянии, что совершенно забыла про гордость? Это ты можешь позволить себе испортить свою репутацию. Отец все и всегда тебе спускает с рук. Тебе плевать даже на то, что слуги вокруг шушукаются, что ты слишком уж тепло ведешь себя со стражем. Хотя предыдущих сама лично отправила на казнь и порола за любую провинность…
«О чем слуги шушукаются?!» — ужаснулась я.
— Между нами ничего нет. — холодно произнесла я.
— Я видела, как Вей Лун выносил тебя на руках из таверны и укладывал в паланкине. Я бы на твоем месте так рисковать не стала. Если император узнает: он казнит стража в тот же день. Так что, будь осторожней.
Я замерла, а кровь отхлынула от моего лица. Ведь Ифей приходила ко мне после праздника фонарей и ни словом не обмолвилась о том, что видела меня. Может быть, и книгу она мне тогда специально показывала? Проверяла, заинтересуюсь ли и насколько далеко зашли наши отношения с Луном?
— …Твои отношения с Вей Луном — твое дело. Я не осуждаю тебя. Это останется нашим сестринским секретом. Но и ты помоги мне, исполнить мое решение. Уверена, мы обе только выиграем от нашего сотрудничества.
«Если император узнает: он казнит стража в тот же день.» — это фраза теперь не давала покоя. Она была похожа на завуалированную угрозу.
Может пока не отказывать, а самой, попытаться понять, есть ли у нее против меня какие-то улики, кроме ее собственных слов?
Например, попросить Мейлин пойти в ту таверну и осторожно поспрашивать, показав мой портрет, видел ли меня кто? В тот день там было столько посетителей, что возможно меня никто и не запомнил. И тогда любые ее угрозы будут моим словом, против ее. Доказательств у нее не будет.
А за одно не плохо было бы показать портрет Ифей в доме удовольствий. Вдруг покупательницу книги кто-нибудь запомнил? Что бы и у меня против нее были встреченные улики.
В родном мире, я совершенно не привыкла к тому, чтобы искать в поведении людей двойное дно, и теперь противостоять чужим интригам было не просто.
Но в одном Ифей была права. Если она переспит с Цин Фаном, мы обе будем в выигрыше. Сюжет кардинально поменяется, и у меня будет больше шансов выжить.
— Хорошо, я тебе помогу. На этот раз. Но ты останешься мне должна.
Ифей вскинула бровь, на лице расплылась улыбка.
— Я знала, что на тебя можно положиться, А-Лу. Спасибо.
Глава 21
Самое жалкое во всей этой ситуации было не то, что Вей Лун ощущал себя обманутым. В конце концов, он с самого начала знал, какая Лю Луань стерва. Знал и целенаправленно шел мстить ей за потерю единственного дорогого для него человека. он сам дал ей себя обмануть. Сам в этом виноват. Самое жалкое было то, что сегодня, когда он увидел ее в саду рядом с заклинателем, на миг ощутил предательское желание продолжать обманываться дальше. Это было настолько иррационально, что вызывало лютую ненависть. И к ней, и к себе. Неужели одного ее вида достаточно, чтобы он завилял хвостом, как верный пес, и был готов ринуться к хозяйке?