— Да-да… как скажете, хозяин. — Слуга быстро поклонился и вышел, оставив Луна наедине с его болью.
Командир стражи сел на край кровати и закрыл лицо руками. Нет, он все еще не собирался отказываться от Луань. Она все еще его, целиком и полностью. Но сначала ему нужен план. Если действовать сейчас, на эмоциях, — это не приведет ни к чему хорошему. В конце концов Цин Фану он не противник. Тот гораздо старше и сильнее. Маленькая врушка хочет освободиться от него. И он даст ей эту иллюзию свободы.
Но лишь затем, чтобы покрепче ухватить, когда она попадет в его руки в следующий раз.
Ифей сидела в роскошных императорских покоях, окруженная шелковыми занавесями и изысканными фарфоровыми вазами. В воздухе витал легкий аромат цветов, а за окном слышалось тихое журчание садового ручья.
Вот только вся эта красота не трогала ее сердце.
Дверь тихо открылась, отец вошел в комнату. Ифей поднялась и склонилась в глубоком поклоне.
— Приветствую Вас, Ваше Величество, — чопорно поздоровалась.
— Фей-Фей, дорогая, ты попросила меня отменить совещание для того, чтобы кланяться? Давай хотя бы наедине оставим все эти церемонии, — улыбнулся ей отец, подходя ближе и садясь к столу. — Ну? О чем ты хотела со мной поговорить?
— Ты, разумеется, прав, отец. — Ифей улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой. — Нам так редко удается побыть с тобой просто как отец с дочерью… Давай сначала выпьем чаю.
Служанка поспешила разлить чай по чашкам.
— Отец, я хотела бы поговорить с тобой об отъезде сестры.
— Ох, А-Лу, мой цыпленок… — расчувствовался император. — Она так тянется к знаниям — вся в маму… Как же мне не хватает вашей мамы…
Император грустно вздохнул и, отсалютовав дочери чашкой, залпом ее опустошил.
Дни в ожидании отъезда из дворца тянулись мучительно, и тем не менее еще никогда с того момента, как попала сюда, я не чувствовала себя так спокойно. Цин Фан — сильнейший из людей этого мира, благородный, честный, и если уж он назвал меня своей ученицей, то чего мне бояться? Даже повелитель демонов не смог одолеть его, обманом и хитростью выторговав себе лишь ничью.
Вот только думала я так ровно до того момента, как за день до отправления на пик Тянь Лань ко мне в комнату ворвалась стража.
— Что случилось? Что вы тут делаете? — удивилась я.
— Ваше Высочество принцесса Лю Луань. Вы арестованы по подозрению в убийстве императора и отравлении принцессы Лю Ифей!
Глава 26
— Все съела…
Стражник явно удивился, когда забирал пустую миску из моей камеры. Или скорее не камеры, а большой железной клетки стоящей посреди темного сырого подвала. Поднос с новой едой стражник поставил на пол и быстро вышел, не сказав больше ни слова. Ячменная каша и плошка риса — это пресно и безвкусно и не то, что я во дворце, но и на помои не смахивало. Я ожидала гораздо худшего.
— Спасибо! — крикнула вдогонку, но страж не ответил.
Впрочем, никто из охраны не отвечал: ни те, что дежурили рядом с клеткой, ни те, что стояли в тени у стен. Охраняли круглые сутки за исключением короткого времени пересменок, когда я ненадолго оставалась одна.
Я взяла миску и начала есть, стараясь не думать о том, как долго мне придется сидеть здесь. Время тянулось медленно. Каждый миг казался вечностью. Всего одну ночь провела, лежа на жесткой колючей соломе, а чувство, будто прошла не одна неделя.
Я до сих пор не знала, что произошло. В самом начале стража сообщила только то, что Ифей и отец были отравлены, император погиб, а наследную принцессу едва спасти благодаря помощи Цин Фана, и я — главная подозреваемая. Но никаких подробностей не рассказали. Когда это произошло? Как? Неужели, как и в дораме это сделал Вей Лун?
Его лицо всплыло перед глазами, холодное и безжалостное. Неужели он действительно убил императора?
Я отставила миску в сторону, пытаясь собрать мысли. Император, отец…
Когда я узнала о его смерти, не смогла сдержать слез. Пусть тот и не успел мне стать родным человеком, мы не слишком много общались, но он по-настоящему любил Лю Луань, заботился о ней, прощал ей многое. Отпустил учиться. И я подвела и его, и ее, позволив сюжету повториться. Он был куда лучшим отцом, чем мой настоящий отец из родного мира. Сегодня слез уже не было, осталась лишь тяжесть в груди.
А Ифей? Угрожает ли ее жизни опасность? Что она обо всем этом думает? Верит, что это я пыталась навредить ей и императору?
Или она тоже замешана в этом деле, а ее собственное отравление — лишь прикрытие для отвода глаз?