Вот же тварь какая. А может мне самой ее отравить, пока не поздно? Юхр, воздушным щитом прикрылась. Ладно, придется пострадать.
Кровь у меня брала Эфресская и сразу сказала, чтобы после приготовления я пила свою отраву лежа, иначе и впрямь покалечусь, падая в обморок. Отключилась я на первом же глотке.
Интермеццо
Пришла в себя, когда за окошком было светло. Веточки развеваются, птички поют, место какое-то не очень знакомое. Или знакомое? А, лазарет! Ну, раз очнулась, потребуем объяснений. Сражение с врачами я выиграла, пусть и не сразу. Они что-то бубнили насчет потери сил и их восстановления, и необходимости более полного обследования.
Из санчасти я пусть и выползла, но хоть на своих ногах. А подходя к нашему корпусу удивилась – происходило нечто непонятное: студентов практически не видно, зато какие-то бравые молодцы явно охраняли вход и попытались меня не пустить в родное общежитие. Это с какого такого перепугу? Война, эпидемия, расформирование Академии, что? А эти наглые бугаи меня попытались развернуть и загнать в главный корпус. Не надо хамить выпускнице «группы Я», очень вредное это занятие, и вот они тихо стонут лежа. Я добралась до нашей с Рен комнаты и наконец-то смогла вымыться и переодеться. А заодно и перехватить бутербродик на кухне. Ноги, честно говоря, еще малость подкашивались, хороший у меня яд получился, качественный. Ладно, выяснить все же надо, куда и почему окружающие подевались. Бугаи уже не лежали, а сидели, и даже относительно вежливо сообщили, что меня жаждут видеть в главном корпусе. Нет, сначала один что-то такое неправильное выдал, типа «да я тебя», ну и лежи дальше, только теперь молча. Зато второй честь по чести обсказал, что тут у нас расследование по причине смерти студентки. Опаньки. В главный корпус я почти летела, если мое ковыляние так можно назвать. Навстречу мне вышла Улавская с перекошенным лицом и огорошила меня окончательно – утром умерла Буся Воронская. «Примета сработала, – прошептала я. – не могло все быть хорошо». Была выругана за суеверия и отправлена в аудиторию Б-32. «А оценка-то у меня хоть какая?» – взмолилась я. «Оценка? А… «отлично» плюс рекомендация в магистратуру». Уф, ну хоть с этим повезло, и дальше я поковыляла явно бодрее.
А около аудитории Б-32 собралась вся моя группа с вытаращенными глазами. Некоторые девчонки плакали. Ляса явно трясло.
– Что случилось?
– Буся утром не проснулась, – хмуро ответила Лиса. – Врачи ничего толком сказать не могут. То есть говорят, что смерть естественная, но странная. Не то несчастный случай, не то кто-то отдельно постарался, не то примета «группы Я» сработала.
– И… что?
– Расследование будет, что.
– А как это происходит, кто-нибудь знает?
– Знаем. Сегодня на торжественное вручение дипломов приехал сам начальник Канцелярии контрразведки Кальварский, говорят, хотел к себе кандидатов набрать, а тут у нас вроде как преступление, вот они с деканом и будут допрашивать нас по отдельности. Очень я удивлюсь, если не вывернут каждого на изнанку.
Сам начальник Канцелярии контрразведки – опа! Нехило так день начинается, что ж дальше-то будет.
Из аудитории Б-32 выскочила Эсса Мионская-тер и сказала сестре: – Иди, декан ждет. Почти одновременно из Б-33 вылетела заплаканная Алмарская и кивнула Осе: – Твоя очередь пообщаться с контрразведкой.
Ах, вот оно как происходит, параллельный допрос, значит! А интересно, как они потом собрались информацию сводить к общему знаменателю. Ладно, стоим ждем своей очереди. Страшно–то как, а.
Нелирическое отступление
– Докладывай.
– Согласно приказу, накануне защиты дипломов приготовила в лаборатории сыворотку и налила в бутылку с малиновой настойкой, стоявшую в первом ряду в кухонном буфете.
– Почему накануне?
– Сыворотка действует максимум 30 часов, раньше подливать бессмысленно. А с утра всех вместе строем погнали на защиту, добавить было бы невозможно.
– Почему в малиновую, а не в другую?
– Конец года, почти все изничтожили, остались только малина и ежевика, а Буся ежевику не переносит.
– А если бы другую бутылку взяли?
– Малиновой оставалось ровно две, а градусов там смотреть не на что, так что обязательно бы открыли обе. Так и получилось.
– Период замедления?
– Двенадцать-четырнадцать часов.
– Откуда лишние часы?
– Она же не смертник, нельзя заставить ее выпить ровно отмеренную дозу и засечь время, поэтому тринадцать плюс-минус час. Кроме того, до утра все компоненты в бутылке уже успели разложиться, посуду помыли, следов быть не должно.