Качаю головой. У меня сохранился только потрепанный обрывок воспоминания, не более.
– Ну конечно, помнишь. – Он берет фотографию в руки. – Она еще хотела, чтобы каждый из нас сфотографировал остальных троих. Эту фотографию сделал ты.
Встаю и усаживаюсь на софу рядом с ним, чтобы разглядеть снимок.
– Кое-что припоминаю, – говорю, – но мне так трудно восстанавливать в памяти крупицы тех дней. Все это как бы оказалось вне меня из-за внешнего воздействия. Электросхемы сгорели, вроде того.
Себ кивает, словно он понимает, но я не уверен, что до конца.
– Мы все еще иногда встречаемся с Ниной, – произносит он.
– Ну как она? – спрашиваю.
Интересно, а что насчет Грейс? Виделся ли он с ней в последнее время? Хочу спросить, но провод, что ведет к ней, слишком оголен. Больно.
– Все так же. Ты же знаешь ее: слишком умная, чтобы быть счастливой.
Улыбаюсь. Вот Нине восемнадцать, она только что переспорила, переубедила преподавателя во время консультации.
– В любом случае слишком интеллектуальная для тебя, – говорю я.
И затем осознаю, что не знаю, как давно они расстались. Или все еще вместе.
– Извини, – добавляю я, заметив, как он помрачнел. – Я не хотел.
– О, не переживай. Мы все знали, что я долго с ней не продержусь.
Грустно улыбнувшись, он делает глоток.
– Ну и как надолго тебя хватило?
– Вообще-то, я был не так уж плох с учетом всех обстоятельств. Мы решили разойтись где-то год назад.
Сделав глоток, хватаюсь за челюсть: виски обжигает язык. В те дни Нина казалась мне неземным существом. Помню ее высокие скулы и огромные модные сережки, а еще за ней, куда бы она ни шла, шлейфом тянулся аромат роз. Но все это никак не отражало ее личность, а сама она почти не раскрывалась. Казалась непроницаемой – во всяком случае, для меня.
Себ, смачно отхлебнув из стакана, прочищает горло.
– Насчет Грейс, – продолжает он.
При ее упоминании сердце выпрыгивает из груди. Какое-то мгновение я спорю сам с собой. Я хочу узнать, как она, где она, но в то же время знаю, что, услышав это, не вынесу боли. Так недосягаемо она теперь далека. Вытягиваю на отсечение руку.
– Все хорошо, – говорю я, – ты не обязан.
Он ерзает на софе, разворачиваясь ко мне. Вздохнув, кивает.
– Ты-то сам как, Ксандер? Где был все эти годы?
Неожиданно для самого себя смеюсь. Идея сгрести и собрать воедино черепки разбитой за тридцать лет жизни вдруг кажется мне абсурдной.
– Везде понемногу, – улыбаюсь я наконец.
Он смотрит мне в глаза и пытается улыбнуться в ответ, однако улыбка умирает у него на губах.
– Прости, я должен был сделать больше.
Не сразу понимаю, о чем он.
– Сделать больше? Что ты имеешь в виду?
– После Рори. Ну ты знаешь. Я должен был приложить больше сил.
Поворачиваюсь к нему лицом.
– Не понимаю.
Он продолжает ерзать.
– Я не знаю. Мы должны были… я должен был приложить больше сил, чтобы тебе помочь.
Я в растерянности.
– Себ, мне не нужна была помощь. Ты был не обязан.
– Я должен был поддержать тебя, Ксанд.
Он встает, грустно качая головой. Потом вздыхает и расправляет плечи, сбрасывая с себя воспоминания. Трет глаза; видно, что он устал.
– Могу одолжить тебе пижаму, если хочешь. Оставлю на твоей кровати.
Собираюсь попросить его не беспокоиться, но затем осознаю, что, возможно, он не хочет, чтобы я спал на его простынях без одежды.
– Спасибо, – говорю я, вставая. – Утром слезу с твоей шеи.
При этих словах Себ останавливается в дверях и оглядывается на меня.
– Я совершенно не хочу знать, что там с тобой, если сам не хочешь рассказывать. Но ты должен остаться – во всяком случае, пока со всем не разберешься.
Снова усмехаюсь; надеюсь, выглядело это по-доброму.
– Себ, разобраться со всем – вряд ли про меня.
Он колеблется какое-то мгновение и произносит:
– Знаю, что тебе давно уже не хватает бенсов. Но…
Тут он словно не находит слов. Шумно выдыхает и, поставив руки на пояс, добавляет:
– Я правда боюсь за тебя, ведь на улице что угодно может случиться.
Не представляю, о чем он. Обо мне? Это мой мозг чудит, опять о чем-то позабыв, или уже Себа? На всякий случай киваю ему и слегка улыбаюсь вдогонку, делая вид, что понимаю, о чем он. Но на самом деле понятия не имею.
Глава пятнадцатая
Суббота
Лучи света, проникающие в комнату, угол, под которым они падают, их яркость – все говорит за то, что сейчас еще раннее утро. Пора вставать, если хочу провести день с пользой.
Умываюсь, быстро одеваюсь и крадусь вниз по лестнице – так тихо, как могу. Следов Себа не видно – он, верно, еще спит или уже ушел на работу. Мое, его пальто висит на балясине, где я его сам и оставил. Накидываю его на себя. Пальто уже начало принимать мою форму и ощущается как мое собственное. Кожей чувствую мягкий бархат воротника. Вот в прихожей ботинки – не помню, как их снимал. Надеваю их и выхожу, аккуратно закрыв за собой дверь.