– Без комментариев.
– Вы могли, по вашему мнению, прочесть статью об убийстве в новостях?
– Без комментариев.
От всех этих вопросов, от каждого из них, мне становится не по себе. Но я ждал их – все до единого. Я будто мишень в тире, которую расстреливают из пулемета.
Так продолжается почти час. На Блэйк не смею даже взглянуть. Как будто я ее подвел.
Наконец вопросы начинают выдыхаться. Все больше идут как на автомате. Я постепенно теряю концентрацию и уношусь мыслями прочь. Так и твержу «без комментариев». Ритмично, будто бью в барабан, и поэтому чуть не пропускаю тот самый момент.
– Вот фотография покойной. Под запись – вещдок РГ/пять. Это вы на фотографии?
– Без комментариев.
– У вас есть объяснение, как вы оказались на фотографии с покойной, которое бы подтвердило вашу невиновность?
Ответ я хочу прокричать им в лицо. «Мы были любовниками!» Взглядом прошу разрешения у Джен, но она его не дает. Кольцо вопросов продолжает сжиматься.
Вы состояли в отношениях с Мишель? Вы жили вместе? Вы расстались? Поэтому вы сделали то, что сделали? Она встретила другого? Или вы встретили другую? Были ли у вас причины ее ревновать?
– Мы полагаем, что на момент ее смерти вы состояли в отношениях. Мы также полагаем, что вскоре после ее смерти вы исчезли. Это и стало причиной вашего исчезновения?
– Такое предположение некорректно, офицер. Нет никаких подтверждений того, что мистер Шют исчез, – вставляет Джен.
– Что ж, если вы не исчезали, то куда вы уехали? – продолжает Конвэй.
– Аналогично: нет подтверждений того, что он куда-то уезжал.
– Вам отвечать, мистер Шют. Куда вы уехали? В избирательных списках нет никаких записей на этот счет.
– Без комментариев.
– Мы раскопали, что у Мишель было несколько банковских счетов. Вы знали о том, что на момент убийства она получала солидную зарплату?
– Без комментариев, – повторяю я, однако в голове звоном звенит сигнализация.
– В деле мы обнаружили банковские выписки. Есть одна выписка со счета в долларах. И здесь мы наткнулись на кое-что любопытное. Я думаю, вы знаете, о чем речь, мистер Шют.
Джен, похоже, в ужасе. Выражение ее лица меняется, будто она раздумывает над каким-то решением.
– Выписка из банка, вещдок РГ/шесть, под запись, имеет отношение к долларовому счету на имя Макинтош и Шюта. Шют, указанный в реквизитах счета, это вы, мистер Шют?
Комната сдавливает меня со всех сторон. Смотрю на Джен, но лицо ее словно высечено из камня. Какое бы решение та ни обдумывала, оно уже почти принято.
– Без комментариев, – шепчу я.
– В этой выписке отражен один любопытный факт, мистер Шют. Оказывается, вы сняли со счета все деньги наличными всего лишь за несколько недель до ее убийства. Вы из-за этого ее убили, мистер Шют? Там существенная сумма. Немногим больше четверти миллиона долларов. Где эти деньги сейчас?
– Мы заканчиваем допрос, офицер. Это немыслимо. Мне не дали доступ к этой информации. Это неэтично, вы сами знаете. – Джен встает. – Вы предъявляете ему обвинение или нет?
– Вообще-то на данный момент у нас больше нет к вам вопросов, мистер Шют. Мы заканчиваем допрос. На моих часах двадцать один семнадцать.
Он выключает запись и поворачивается к Джен.
– По части расследования мы все еще на начальной стадии. Безусловно, это очень серьезное обвинение. Решение по залогу примет начальник следственного изолятора.
– Но ведь вы ведете это дело, – возражает Джен. – Вы знаете, решение будет таким, как вы скажете.
Блэйк поднимается и складывает документы в папку.
– Вообще-то дело веду я. А поскольку обвинение мы еще не предъявили и он, похоже, готов сам прийти сюда, если потребуется, то я принимаю эту готовность во внимание. Рекомендую освобождение под залог с обязательством явиться через четыре недели. То есть девятнадцатого марта, – говорит она, глядя в телефон. – Уж будьте добры, обеспечьте явку. Ждать суда по обвинению в убийстве в изоляторе пришлось бы слишком долго.
Удивленная до крайности Джен все же выдавливает «спасибо».
Двадцать минут спустя я уже на улице и жму руку Джен. Она не реагирует и даже не морщится, чувствуя мое прикосновение. Не могу поверить, что после всех этих вопросов меня все же выпустили. После всех этих намеков.
– Спасибо, – говорю ей.
– Не меня благодарите. А вашего следователя. Она на вас запала. – Джен поднимает голову и смотрит мне в глаза.
Между нами где-то фут разницы в росте.
Глубоко вздохнув, зажмуриваю глаза. Неужели все это взаправду?
– И что теперь? – спрашиваю я.
– Теперь? Записывайтесь ко мне на прием в четверг, – отвечает она и берет в руки портфель. – А к этому времени приготовьте объяснение, что случилось с деньгами, – получше того, что вы дали мне в камере после допроса.