Говорит он тихо; не то чтобы по-заговорщицки, но осторожно, чтобы не выдать меня.
– Трудно сказать, – отвечаю я после паузы. – Боюсь, мне снова нужна твоя помощь, если ты не против.
Он кивает и безо всякого напоминания, накинув на плечо рюкзак, идет в компьютерный отдел. Как ребенок, семеню следом. Он садится, экран озаряет его лицо. Слегка наклоняет голову набок.
– Мне надо найти человека. Но этот хотя бы без вести не пропадал.
– Конечно. Имя?
– Ариэль, – произношу по буквам.
Он вбивает его и в ожидании смотрит на меня.
– Фамилия?
– Не знаю. Подумал, что если само имя такое редкое…
Он поворачивается на стуле ко мне лицом, взгляд у него поник.
– Даже полные фамилия и имя не гарантия, а уж с одним именем это вообще невозможно. Смотрите сами, – говорит он и нажимает «ввод». – Двести шестьдесят два миллиона результатов.
– Он инструктор по йоге, если это поможет. Ну или был им.
Он вбивает «йога» и посылает информацию в машину.
– Все еще тридцать шесть миллионов. А если ввести «Лондон», все равно останется шесть и восемь десятых миллиона.
– Ну ты хотя бы попытался сузить поиск.
Он издал смешок и снова посерьезнел.
– Простите. Но вам определенно нужна фамилия или, может быть, дата рождения.
– В любом случае спасибо, – говорю я.
Колеблюсь, не желая дальше злоупотреблять его временем.
– А ты бы мог сделать для меня еще кое-что? Обещаю, много времени не займет.
Он соглашается, и я рассказываю, что мне нужно. И уже через минуту он дает ответ.
– Спасибо, Эмит. Мне это очень важно.
Он встает и снова накидывает на плечи рюкзак.
– Не вопрос, – отвечает он.
Готовится уйти, но останавливается.
– Ах да, вот еще вспомнил.
– Что?
Вместо ответа он роется у себя в сумке. Через мгновение достает книгу – ту, что я сам дал когда-то ему. Начинаю было протестовать – не хочу, чтобы он мне ее возвращал, но он открывает ее и вылавливает что-то из страниц.
– Вот, – говорит он, – нашел.
В руках у него сложенный лист бумаги.
– Лежало в книге. Подумал, вы бы захотели его вернуть.
Он протягивает мне лист с узором из знаков «инь» и «ян». Разворачиваю его и принимаюсь читать.
– Простите, – робко добавляет он, – я прочел. Не был уверен, стоит ли вам отдавать.
Будто в полусне бреду к двери, ожидая, что он пойдет следом, однако он уже уселся за стол и раскладывает книги. Оборачиваюсь, чтобы как следует попрощаться. А затем, стоя на пороге, одной ногой там, другой здесь, опускаю глаза на листок.
Сердце колотится.
Дорогой Ксандер,
я искренне надеюсь, что ты воспользуешься домом, пока меня не будет. Он все равно будет пустовать, а мне ужасна сама мысль, что ты мерзнешь на улице.
Пусть ты, вероятно, мне и не веришь, когда я говорю, что все еще люблю и всегда буду любить тебя, однако это так. В каком-то смысле мы выросли вместе. Почти все мое взросление произошло с тобой, хотя про тебя этого не скажешь. Мне всегда казалось, что ты пришел в этот мир уже окончательно сформировавшимся.
Пропускаю следующие несколько абзацев, потому что от них меня охватывает такое отчаяние, что я не могу сдержать слез.
И я всегда хотела поблагодарить тебя за подарок! Спасибо тебе большое, Ксанд. Ты знаешь, как сильно я люблю Джека и как сильно ты его ненавидишь! Тем он ценнее для меня. Я буду думать о тебе, когда он играет. Хочу, чтобы ты знал: я всегда думаю о тебе с нежностью, а впредь буду думать лишь с любовью.
Перескакиваю глазами на конец страницы.
Если я могу тебе еще чем-то помочь, только скажи. Я навсегда останусь твоим другом. Надеюсь, и ты останешься моим. Надеюсь, мы встретимся однажды – когда тебя покинут все твои демоны.
И еще кое-что. Знаю, правда, тебе будет неприятно услышать от меня такое. Ариэль научил меня: жизнь дается, чтобы жить. Это дар, которым мы не должны разбрасываться. Разбрасываться можно деньгами, и даже нужно. Но временем мы должны распоряжаться разумно, наслаждаться им. Вот почему я приняла это решение насчет денег: хочу, чтобы ты оставил их себе. Оставь. Купи себе дом, где почувствуешь себя в безопасности, залечи свои раны. Сделай хотя бы это ради меня, только это одно.
Не помню этого письма. Совсем. Далеко в моей голове оно зажигает огонек. Наверное, в то время я его прочитал – в конце концов, я же сохранил его в своей любимой книге. Пытаюсь наскрести в памяти хоть что-то. После той встречи в кафе, на следующий день или на следующей неделе, она, судя по всему, отыскала меня и передала это письмо. А я, судя по всему, спрятал его в книге, но потом, испугавшись, что потеряю, оставил на хранение Себу вместе с другими вещами.