Скитаюсь я теперь не так вольно, как раньше. Тогда я жил от ночи к ночи, сбрасывая с себя все излишнее, что у меня было; сейчас же оно только копится. Что бы ни засело у меня в голове – оно как будто наконец получило возможность размножаться и колонизировать. Чувствую себя словно носитель заболевания. Впрочем, я устал быть в собственной голове. Пора выбираться. Вытаскиваю себя наружу и с облегчением вижу, что нахожусь в доме Себа, в «своей» комнате. Ключ, который он мне дал, лежит на прикроватном столике. Спускаясь на кухню, оставляю ключ там, чтобы не показалось, будто уже присвоил его.
Сварив кофе, приношу в гостиную еще одну кружку, на случай если проснется Себ. В гостиной слышу кряхтение – вижу, как Себ, скрючившись на диване, пялится в потолок. Когда я вхожу, он вздрагивает, но больше никак не реагирует. Одет он как на работу, однако на щеках поросль.
– Ты проснулся, – говорю я, наливая ему дымящуюся кружку.
Он поднимается и берет кофе.
– Ну да, не спалось.
Сажусь на стул из гарнитура, ставлю кофейник в ноги.
– Себ, послушай, – начинаю я, – я должен кое о чем спросить.
Мое сердце колотится, но, кажется, голосу дрожь не передается.
Он усаживается, чтобы лучше меня видеть.
– Ариэль ведь не брал денег, да? – спрашиваю я у него.
Он улыбается краешком рта, но потом до него доходит, что я серьезен.
– Без понятия, Ксан. Это же была твоя версия, разве нет?
– Была, вначале. Пока…
– Пока что?
– Пока я не поговорил с тобой.
– Не вижу связи. – В его голосе проскальзывает раздражение.
– Он не вламывался в твой дом и не крал денег.
– Ну ладно… И какая же версия у тебя теперь?
Вижу, как он с трудом сглатывает, глядя на меня как будто даже слишком пристально. Он словно бурлит от возбуждения, но всеми силами пытается себя успокоить.
– Нет ни одного признака взлома, – уверенно продолжаю я.
– А как же окно? – Он опускает глаза вниз и тут же быстро поднимает. – Ты же помнишь, как оно дребезжало, все насквозь прогнило.
Мне неловко за него, за нас обоих, за то, что мне приходится задавать ему эти вопросы.
– Но ведь он об этом не знал, – говорю я, внимательно следя за ним.
Он будто закипает, жар поднимается до самой шеи.
– Он мог сделать это во время поминок. Я же говорил тебе, он не раз поднимался наверх.
Себ ерзает на стуле.
– И что с того? Он пробрался к тебе на чердак и унес сумки, набитые наличкой?
– Возможно.
– А как он узнал, что деньги на чердаке?
– Не знаю, может, Нина сказала Грейс, а та сказала ему.
Себ краснеет все гуще.
– Но Нина уверена, что на поминках его не было. Она выглядела раздраженной тем, что его не было, равно как и на похоронах.
Наклонив голову набок, он ждет, что я скажу следом.
– Ты же придумал ту серьгу, не правда ли? Никакой серьги у сундука я наверху не видел.
– Что? Я пытался заставить ее сознаться, – возмущается он. – Мы знаем, это она взяла. Ты сам сказал.
– Себ, ты ведь не работаешь, да?
– Что?
– Каждый раз, когда я стучусь в дверь, ты дома и открываешь. В любое время суток. Ты был здесь, даже когда приходила полиция. Чтобы меня арестовать. Как получается, что ты постоянно дома? Даже сейчас. Почему ты не собираешься на работу?
Тут он встает, и я тоже, но у меня преимущество в два дюйма и в массе костей.
– Где ты взял отгул? – спрашиваю я.
– Что?
– Где ты работаешь? – Я продолжаю давить.
– Ты знаешь где, в «Дойчебанке».
Качаю головой. Он открывает рот, будто хочет еще что-то сказать, но передумывает.
– Я проверял. Ну, как минимум попросил кое-кого в библиотеке. Ты там не работаешь.
Он смотрит на меня, лицо его покраснело от злости. Делает шаг в мою сторону, но останавливается и протягивает ко мне руки.
– Как давно? – спрашиваю я.
Он задумывается над вопросом и со вздохом снова садится.
– Три года и восемь месяцев, – выдыхает он.
Из него улетучилось все желание продолжать отпираться.
– Гонка за цифрами, из года в год… Не мне тебе рассказывать, да?
Он делает паузу, будто сглатывая слезы.
– А ты все никак не возвращался. Они лежали там, прожигали дыру в потолке эти двадцать пять лет.
– Себ…
– А ты бы что сделал? – спрашивает он дрожащим от отчаяния голосом.
– Точно не это. Я бы не украл.
Он пялится на ковер. Жду, пока он закончит свой рассказ.