– Мы же договорились, сразу после того, как ты защитишь диплом и уволишься из «Догмы».
– Разве это что-то поменяет? В клубе я трудоустроен официально, и при желании твой отец узнает об этом. А еще я… Извини уж, что напоминаю! Но я не помойный кот, Аня! Я из очень хорошей семьи. И сейчас мы едем в гости к моему опекуну-профессору.
– Это прекрасно. Субботины – интеллектуальная элита страны. И ты достойно представишь свой клан. Но не в ближайшее время. – Аня сложила руки в молитвенном жесте. – Пожалуйста, давай не будем сейчас об этом. Я вся в предвкушении нашего совместного отдыха, и так не хочется портить его…
– И что ты сказала отцу? – перебил ее Паша.
– Наврала, что еду с Ташей по работе. Так проще, понимаешь?
Он сокрушенно покачал головой.
О, если бы Паша знал, что отец считает его парнем Таши! Оскорбился бы. Но с этим Ане еще придется разбираться. Ей – не ему. Легко судить остальных, если ты сам ни перед кем не отчитываешься. А если б были живы родители Павла, что тогда? Не факт, что они приняли бы ее, выросшую без матери, слишком привязанную к отцу. Но это еще не все: в быту Аня была совершенно беспомощна. Она не знала, как включается стиральная машина, как варятся макароны, чем чистится сантехника. Про передачу показаний счетчика, коммунальные платежи лучше и не говорить. И какой толк от нее как от жены? Хозяйка никакая, любовница?.. Кто знает! Мать? Хорошо, если она пошла не в Софью, а в Эдуарда…
– Не грусти, малышка, – перешел на ласковый тон Паша. – Я больше не буду портить тебе настроение. В ближайшие дни точно. Я тоже хочу провести их с кайфом.
Аня обняла его, поцеловала. Она обожала своего Павлика. Поэтому так боялась все испортить.
Он был каким-то необыкновенным. Элитарным (тут она не кривила душой). Порядочный, цельный, умный, если не сказать гениальный, работящий, не высокомерный, веселый. Таких уже не осталось! Таша считала его не симпатичным. Называла очкастым торшером. А Ане и внешность его нравилась: высокий рост, немного нескладная фигура, дикие вьющиеся лохмы, которые, если вовремя не стричь, торчали в разные стороны и напоминали лианы.
– Где мы заночуем? – спросила она у Паши.
– У Эрнеста, скорее всего. В моей комнате. Но если что-то пойдет не так, снимем отель.
– Хочу в твоей комнате.
– Там, наверное, пять лет не убирали. С тех пор, как я уехал. – Он в очередной раз зевнул. Теперь забыв прикрыть рот рукой. – Не возражаешь, если я посплю? Всю ночь работал над дипломом…
И тут же засопел.
Аня положила его голову себе на плечо и достала-таки телефон. От отца было три сообщения.
Глава 4
Они явились на званый ужин с десятиминутным опозданием. Так пожелала госпожа Лавинская.
Эрнест Субботин жил в хорошей квартире, просторной, с удачной планировкой. Но пыль в ней лежала если не вековая (дом построили в семидесятых), то десятилетняя. Мебель была из тех же времен. Один из ее предметов хозяин разложил. Это был стол. Эрнест накрыл его белой, но с желтыми пятнами скатертью. Приборов наставил. Тут и богемское стекло, и фарфор немецкий, и серебряные пиалы в восточном стиле. Постарался!
– А где еда? – шепотом спросила у Коки Ариадна. Ничего съестного на столе не было, а в воздухе не витали ароматы.
– Доставка опаздывает, – так же тихо ответили ей. Но не Мария, а молодой человек, выросший за спиной. – Здравствуйте, меня зовут Павел, – представился он. – А вы, как я понимаю, Мария и Ариадна? Очень приятно.
– И нам, – расплылась в улыбке Кока, затем протянула парню руку, чтоб он ее облобызал. Но тот ее лишь пожал. Не были приучены современные ребята к целованию женских кистей.
Паша оказался приятным парнем, но очень молоденьким. Ари приняла бы его за первокурсника. Рядом с ним она сразу почувствовала себя старой. Нет, не нужны ей отношения с юнцом. Разница в два-три года – это еще ничего. Но восемь – явный перебор!
Еще бы убедить в этом госпожу Лавинскую…
К счастью, в этом отпала надобность в следующую же секунду:
– Хочу представить вам мою невесту, Аню, – проговорил Паша и указал на вошедшую в комнату девушку. Она несла в руках поднос с фруктами.
– Невеста? – переспросила Кока. Не пожелала поверить своим ушам.
Он кивнул, и молодые люди обменялись нежными взглядами.
Тут зазвонил домофон.
– Доставка, – обрадовался Паша и побежал открывать. Аня же поставила фрукты на стол и села.
Не хозяюшка, поняла Ари. А когда присмотрелась к ней, то поняла почему. Девушка выросла если не в роскоши, то в достатке. В ее ушах бриллианты, золотые часики, брючный костюм «Шанель», волосы не очень густые, но подстрижены так искусно, что кажется – на голове копна. И цвет такой интересный, в обычном салоне так не покрасят. В двадцать с небольшим на все это самостоятельно не заработаешь. Но даже если умудришься чудом озолотиться, не купишь себе «Шанель» и бриллианты. Не по возрасту! Значит, родители выбирали все. Или давали денег на покупки, а Аня приобретала то, что понравилось бы им. По мнению Ариадны, выглядела девушка скучно. Но чего еще ожидать от человека, обожающего стразы и перья?