— Ну а как же, незабвенная, — улыбнулся он, отдавая ей банку. На его пальто налипла сырая взвесь, но Яна не стала ждать, пока он разденется. Обняла, обтершись щекой о влажный лацкан, клюнула в щеку, увернувшись от его ледяных пальцев, пытавшихся задержать.
— Твоя мама правда думает, что ты ешь столько варенья?
— Я ведь так любил его в детстве, — недобро оскалился он.
— А ты любил? — Яна улыбнулась, прижав гладкий бок банки к животу.
— Терпеть не мог.
— Будешь кофе?
— Буду. У тебя тут пусто, — констатировал Лем, останавливаясь в проеме кухни. Принюхался, сморщил нос: — И накурено.
— Ты дымишь больше меня.
— Я не курю в комнатах. Так что ты хотела, Яна? Тоска напала?
— Я вчера нового человека нашла, — сказала она, чтобы не признаваться, что «напала» было самым подходящим словом. — Жениха Рады.
— Ты, незабвенная, за сестрой торопишься. Я видел фотографии с похорон — это тот огромный припанкованный мужик?
— Да, — не стала отрицать она. — Но он вполне приличный.
— И как же ты его нашла? — скептически поинтересовался Лем. — Он сидел на мосту, рисовал цветными мелками портрет своей возлюбленной? Ты погладила его по голове, а потом вы пошли к тебе пить чай?
— Ну… не совсем. Он правда сидел на мосту, ржал как псих и пил водку из пластиковой полторашки. Сказал, чтобы я отвалила и махнул рукой, я думала, голову мне снесет.
— И ты потащила его домой?
— Конечно, я потащила его домой, — она поставила чашку на блюдце и жестом пригласила Лема садиться. — Я испекла пирог.
— Кто-нибудь уже умер?
— Пошел ты. Сомневаюсь, что вы подружитесь, но можно ведь хотя бы попытаться.
— Зачем? — он попробовал кофе, кусочек пирога и тяжело вздохнул: — Твоя кухня, Яна — ад, в который отправляются души всех пирогов. А это знаешь почему?
— Не начинай, — взмолилась она, прищурившись в предвкушении восхитительной, нудной тирады, которая у Лема для нее всегда находилась.
— Потому что в тебе нет созидательного начала, — с удовольствием произнес он. — Ты вся — деструктивна, Яна…
Она села к нему на колени, обхватила ладонями свою чашку — почему-то неприятно-холодную — и закрыла глаза.
От него пахло дождевой водой, фужерным японским одеколоном и едва уловимо чем-то домашним. Чужим.
С Лемом она познакомилась два года назад. Тогда Вета была жива, а бар «Кордова» еще не сожгли. В баре «Кордова» был музыкальный автомат, из-под прилавка продавали почти неразбавленную траву, а жена владельца настаивала самогон на персиках и белых сливах. За это «Кордову» любили студентки художественного училища, а студенток любил Лем.
Лем был моложе Яны почти на три года, смотрел на всех как на дерьмо и умел на удивление мерзко ухмыляться. Яна сразу поняла, что он — отличный парень и с ним есть о чем поговорить.
Позже она узнала, что он учится «в университете», работает «на работе», а живет, разумеется, «дома». Кроме этих трех, в общем-то не таких уж важных вещей, Яна знала о Леме очень много.
Например, что «Лем» вовсе не прозвище, а сокращение от «Лемара». Он даже паспорт показал. Его мать уступила отцу, назвала сына в честь Ленина и Маркса во времена, когда эти имена уже потеряли всякую власть. Даже отца Лема они не удержали — он сбежал через два года после рождения сына.
Лем вдруг прервал ритуальную тираду и отнял успокаивающе прохладную ладонь от затылка Яны.
— Видела интервью с его матерью?
— С чьей? — обиженно спросила Яна. Она хотела, чтобы он дальше рассказывал ей про чакры и гладил по голове.
— Твоего найденыша. Мама. Воскресный выпуск, тетка в синем свитере.
И она вспомнила — растерянная женщина в вязанной шали. У нее так отвратительно искренне дрожали тонкие губы, когда она рассказывала о сыне, который тяжело переживает потерю и не хочет ни с кем делиться.
— И что?
— Она сказала, что он ищет убийцу.
— Пусть ищет.
— А что будет, если найдет?
Яна отстранилась. Опустила ноги на холодный пол, зябко повела плечами.
— Разве будет не здорово? — прошептала она. — Разве мы все этого не хотим?
— Это будет здорово, если это сделает кто-то другой. Володя, например, он безобидный. Помнишь, что еще сказала та женщина?
— Что Яр пьет?..
— Что она за него боится. А знаешь, почему?
— Потому что она его мать?
— Яна, не будь дурой. Он найдет убийцу, кем бы он ни был, и оторвет ему башку на том самом месте, где найдет. А кого потом будут таскать на допросы? «Какие у вас были отношения, как вы познакомились, чем это вы занимались такой дружной компанией, а не планировали ли вы убийство?» А потом они всё узнают, Яна.