— Ты пользуешься успехом, — заметила Франческа.
— Я или мое искусство? — усмехнулся Доминик, и она в ответ сверкнула глазами.
— И то и другое, — ответила она. — Как думаешь, обойдешься пока без меня? Я собираюсь пройтись по выставке.
— Почему твое мнение так сильно беспокоит меня?
Она одарила его нежной улыбкой, заметив, что он и в самом деле нервничает.
— Боишься, что я загляну тебе в душу, Доминик?
— Возможно.
— Он очень талантлив, как вы думаете?
Франческа повернулась на звук голоса и приветливо улыбнулась пожилому седовласому джентльмену.
— Думаю, да.
Он указал на набросок:
— Что вы видите в этом?
— Он интригует меня, — честно призналась Франческа — Я ищу скрытый смысл и не нахожу.
— Точно. Но не стоит терять надежду отыскать ключ, который поможет решить эту загадку, а?
— Вы правы, — задумчиво произнесла она, и он решительно поднял руку.
— Я этот набросок куплю. Прекрасное вложение денег. Через несколько лет он втрое вырастет в цене. А моим гостям будет лишняя тема для разговора. — Он опустил руку, увидев спешащего к ним ассистента. — А теперь, моя милая, что еще привлечет ваше внимание?
Он сопровождал ее из одной комнаты в другую, его интерес был очевиден, обаяние и ум завораживали. Прошло больше часа, прежде чем Франческа смогла подойти к Доминику, он встретил ее слегка приподнятыми бровями.
— Я разговаривала с очень интересным джентльменом.
— Сэмюэль Максвелл, критик и коллекционер произведений искусства, сообщил Доминик.
— Он думает, что ты очень талантлив.
В его глазах промелькнула улыбка.
— Это честь для меня.
— Он купил набросок.
— Я польщен, — не колеблясь сказал Доминик, — Максвелл покупает довольно редко.
— Ты на гребне успеха, — весело отметила она, — еще один поклонник.
— И ты, Франческа. Ведь ты тоже поклонница?
— Искусства или человека?
Ему не удалось ответить, потому что его внимание отвлекла дама необъятных размеров, принявшаяся заигрывать с ним. Франческа, сердито хмыкнув, отошла в дальний конец комнаты.
Прошел еще час, прежде чем им удалось ускользнуть. Судя по восторженным излияниям хозяина галереи, вечер имел грандиозный успех.
Лимузин доставил их обратно в отель, они поднялись на свой этаж.
— Устала? — спросил Доминик, войдя в номер.
— Немного. — Она сбросила туфли и расстегнула жакет.
Он поднял руку, обводя цепочку, уютно уместившуюся между ее грудей.
— У тебя великолепная кожа.
Ее глаза смешливо сверкнули.
— Пытаешься меня соблазнить?
— А у меня есть шансы на успех?
Всегда. Ей стоило лишь посмотреть на него, и все ее тело превращалось в натянутую струну. Весь вечер она ощущала его присутствие. Зная, что и он тоже все время помнит о том, что она рядом. Каждый взгляд, каждое прикосновение руки, когда бы она ни оказалась возле него, тепло улыбки все говорило об этом.
Он оживлял ее. Делал теплой, чувственной женщиной, сознающей силу своей привлекательности.
Тело и душа в идеальном сочетании. Радость, даримая друг другу.
Франческа вскинула руки и притянула его голову к себе, наслаждаясь прикосновениями его губ, осыпающих поцелуями ее лицо.
Впереди у них ночь. Завтра они сядут в самолет и вернутся каждый в свою жизнь. Но и ночи достаточно, чтобы вкусить сладость любви.
Франческа медленно пробуждалась, потревоженная ладонью, нежно гладящей ее живот, слабое возбуждение постепенно начало разгораться, когда губы Доминика на мгновение коснулись ее плеча, чтобы тут же направиться к груди.
Его щетина слегка царапала ей кожу, Франческа не выдержала щекотки и засмеялась, тогда он схватил ее и перекатился на спину.
Вначале он позволил ей управлять, и она наслаждалась своей властью, дразня и тут же отступая, пока наконец он не начал сам задавать ритм, и теперь уже ей пришлось вцепиться в него, взлетая все выше и выше, так высоко, что она забыла обо всем на свете, полностью растворяясь в остром наслаждении и сознавая, что оно взаимно.
Спустя долгое-долгое время она лежала, свернувшись в кольце его рук. Он поглаживал ее по спутанным волосам, проводя рукой по бархатной коже.
Проснулись они поздно, приняли вместе душ, заказали завтрак, потом оделись, торопясь на сиднейский рейс.
Через несколько часов они спустились с трапа, прошли через здание аэровокзала и влились в поток машин, следующий в город.
— Мне надо быть завтра в Мельбурне, — сообщил ей Доминик, проехав через оживленный перекресток, и Франческа сразу ощутила чувство потери.
— Когда вернешься?
— Самое раннее в среду. Возможно, в четверг.
Ей будет не хватать его.
— У меня съемка в среду и в четверг.
Они уже переехали Портовый мост, когда она поняла, что он пропустил поворот на Дабл-Бей.
— Доминик…
— Останься со мной сегодня ночью.
Думать не требуется, она не хочет думать.
Для этого будет время, когда он уедет.
Было около восьми утра, когда Доминик высадил Франческу у ее дома по пути в аэропорт.
Она позвонила Рику, потом Софи, поймала Габби, долго разговаривала со своим агентом. Международный факс от итальянского адвоката ее свекрови требовал немедленного ответа, для этого пришлось перерывать целую кучу бумаг.
Ланч состоял из сандвича с салатом, фруктов, на обед она приготовила спагетти.
Доминик позвонил в девять вечера, и даже звук его голоса возбудил в ней нестерпимое томление.
— Скучаешь?
Ты даже не знаешь как, подумала Франческа, а сказала:
— Чуть-чуть.
— Так и будет, Франческа.
Обмануть его не удалось.
— Отоспалась, — поддразнила она, услышав ответный смешок.
— В предвкушении бессонных ночей?
— Может быть.
Легла она очень поздно и целую вечность лежала, проклиная свою бессонницу. Через час включила телевизор и принялась бездумно переключать каналы. Ее голова от усталости отяжелела.
Пальцы бессознательно теребили золотую цепочку, а она думала о человеке, который надел ее.
Их отношения с Марио были особенными.
Никто не может этого отнять. Но хотел бы он, чтобы она прожила остаток жизни одна?
Лишила себя счастья и любви? Ей казалось, что нет.
Не отдавая себе отчета в своих действиях, она сняла с пальца кольцо Марио и надела его на цепочку.
На следующий день, когда она возвращалась домой, у консьержки ее ожидали розы.
Она позвонила Доминику на его сотовый телефон, но у него было совещание и он не мог свободно говорить.
— Зато я могу сказать все что угодно, а ты будешь мучиться, не зная, что ответить? — издевалась Франческа.
— Придется отменить совещание.
Она рассмеялась.
— Будем утолять голод чем-нибудь ужасно старомодным, со свежей земляникой и дорогим шампанским?
— Ты какой голод имеешь в виду?
— Или ты предпочитаешь йогурт и взбитые сливки?
— Можешь на меня рассчитывать.
— Я считаю секунды.
— Взаимно.
— Что подумали бы твои коллеги, если бы узнали, что ты занимаешься сексом по телефону?
Его голос стал официальным.
— Я намечаю встретиться с вами через день или два.
Она никак не могла угомониться.
— Я обдумаю ваше предложение.
В эту ночь уснуть было не легче, чем в прошлую, и Франческа лежала в темноте, не в силах прервать бесконечную череду мыслей.
Любовь… Неужели это любовь? Невозможность думать, делать что-то без него? Желать с такой силой, что становится трудно сосредоточиться на чем-то другом?
Съемка в среду пошла не по плану, неожиданный летний дождь заставил Тони перенести ее в закрытое помещение. Потом они работали в универмаге.
Последний кадр отсняли уже перед самым закрытием. Персонал собирался домой, оставались редкие запоздавшие покупатели.
В комнате для переодевания Франческа надела хлопчатобумажные брюки, застегнула молнию, влезла в обтягивающий топ.