Ого. Всего день здесь, а уже пользуется такой популярностью? Какой крутой.
— Да он точно не гей!
— Уверена? Слишком смазливый. И на флирт ноль эмоций.
— Тебя послушать, так вокруг одни гномики. И аргумент всего один, не клюнули на тебя.
Не могу сдержать смешок. Подружки оборачиваются, чтобы пригвоздить меня к стенке недовольными взглядами, тем самым заставляя наполниться яростью и желанием выколупать их глазки. Заодно обновлю маникюр.
— Слушаем внимательно, курочки, — опускаю подбородок и смотрю на них исподлобья. — Впитываем и распространяем информацию. Первое, он не гей. Второе, он мой не гей. Третье, кто захочет поспорить со вторым пунктом… — ухмыляюсь, — тем я буду отрывать пальцы щипцами для барбекю и скармливать рыбкам. Усвоили?
— Что?! — возмущается та, у которой, наверное, после бассейна заложило уши. — Да что ты о себе?..
— Зайка, хочешь проверить можно ли выжить, если выпасть с четвертого этажа?
Двери лифта разъезжаются в стороны, и девчонки выскакивают наружу. Правильно. Мама что ли не учила? Нельзя разговаривать с сумасшедшими… А тем более спорить с ними.
Выхожу на последнем этаже и шагаю в самый конец коридора. Не забочусь о правилах приличия и вхожу без стука, распахнув двери в большой кабинет полный света. За широким массивным столом сидит молодой темноволосый мужчина.
Он хмурится.
Я улыбаюсь.
Плюхаюсь в кожаное кресло прямо в мокром купальнике.
Он хмурится еще сильнее.
Я улыбаюсь все шире.
Складываю ноги поверх стола.
Он в бешенстве.
Я в восторге.
— Ева… — строго начинает он.
— Привет, Мирон. Соскучился?
— Где твой браслет? — произносит он сквозь тяжелый вздох.
Смотрю на свои руки, поднимая в удивлении брови.
— Не может быть! Наверное, его съел Кракен…
— Ева… — вздыхает Мир. — Сколько раз я просил тебя его не снимать. Здесь нет дворецких. На тебя вся охрана жалуется.
— Ой! Прямо-таки вся? А может только один здоровенный мужик, который никак не признается, что хочет меня трахнуть?
— Прекрати! Сан Саныч заходил утром. Сказал, что вчера ты опять…
— Не опять, а снова. Я, между прочим, доброе дело делаю. Как санитар леса, только круче. Санитар кобелиного пляжа. А? Как тебе? По-моему, звучит.
— Ева, это не шутки. От нас бегут гости. Этот парень уехал сегодня утром, а должен был только через четыре дня.
— Он был козлом!
— У нас здесь не исправительная колония, а ты не представитель правосудия. Какое право ты имеешь так поступать с ними?
— Если бы хоть один из них повел себя со мной, как джентльмен, то я бы поступила с ним совсем по-другому.
— А ты ведешь себя, как леди? Ты знаешь, какую уже славу заработала?
— И ты в это веришь? — складываю руки под грудью, но Мирон не смотрит ниже моего подбородка.
Может, снять верх от купальника? Его безразличие меня злит. Вечно со мной, как с ребенком.
— Меня не касается твоя личная жизнь.
— Тогда в чем вопрос?
— В том, что мы теряем людей из-за твоих выходок.
— Приедут новые. Зря ты что ли за рекламу платишь? Или лучше сказать… Мы платим. Я ведь не прошу у тебя свой процент от прибыли, ты можешь пустить его на покрытие расходов от моих маленьких развлечений.
Мирон сжимает зубы, делая резкий короткий вдох. Этот разговор уже стал своего рода традицией. Из раза в раз одно и то же. Он понимает, что меня не переспорить, а я… А мне просто весело. Он такой прикольный, когда включает большого босса и пытается мной командовать.
— Я не стану брать твои деньги. Бухгалтер перечисляет их на твой счет.
— У меня нет никакого счета.
— Есть… Дем… Он... То есть… — Мирон ловит панику, а у меня на мгновение мутнеет в глазах, размывая образ парня до цветного пятна.
Молчание заполняет комнату тяжелым звучанием пустоты. Эмоциональный дисбаланс раскачивает лодку спокойствия.
— Ева, — ласково произносит Мирон, справившись с чувствами первым. — Может быть, тебе вернуться к работе? В ресторане при тебе было куда больше порядка, и ты займешься действительно полезным делом.
— У меня уже есть работа. И, кстати, я по делу. Новый бармен. Приехал вчера. Мне нужна информация. Вся… — улыбка появляется на моих губах.
В животе рождается бурлящее предвкушение, а рот наполняется слюной, словно передо мной поставили огромный банановый торт, который я так люблю. Я могу вмолотить его в один присест, но предпочитаю растягивать удовольствие. Смаковать каждый кусочек и слизывать крем с пальцев.