По улице бежал человек. На миг остановился. Оглянулся на дом и поднял голову: там жила песня. Прохожий зашагал спокойнее, увереннее.
А город стонал и гудел. Разрывы зенитных снарядов вспыхивали в небе. Ленинград действительно походил на гигантский корабль. Он не хотел сдаваться врагу. Сражался. Стоял насмерть.
Суровая мелодия о гордом «Варяге» соперничала с гулом разрывов и завыванием моторов. Постепенно атака фашистов стала захлебываться, ослабевать. Все явственнее и грознее вздымался голос осажденного, но живого и борющегося Ленинграда.
Обессиленный Андрей вздремнул перед рассветом. Снилось огромное небо. Ржавая луна превратилась в черный бесформенный предмет. Он низвергал огненную лаву. Андрей легко взлетел навстречу огню, но больно ожегся.
Вскрикнул и проснулся. С постели соскочил быстро - где только силы взялись. Поплотнее закутал шею шарфом, поднял воротник и позвал: «Мария Павловна!» Никто не ответил. Тихо отворил дверь и медленно спустился по обмерзшей скользкой лестнице.
Знакомым путем пошел по указанному адресу.
Бойков еще до войны много читал о Ленинграде. До - тошно расспрашивал о памятных местах. Знал, какие исторические здания, дворцы и памятники встречаются на пути. Но представить все был не в силах. Зрячую жизнь он провел в деревне.
Перешел дорогу, что вела в Петропавловскую крепость. Андрею рассказывали о высоком позолоченном шпиле каменной цитадели. В солнечные дни шпиль далеко виден. «А немцам?» — почему-то подумал Бойков.
Налево — дом Кшесинской. Андрей знает, что с балкона этого дома выступал Владимир Ильич Ленин. Он говорил о революции. Вождя слушали тысячи питерских рабочих, солдаты и матросы. «А мне вот не привелось увидеть живого Ленина. Был невысокого роста... А мне сдается он великаном...»
На Кировском мосту Бойков решил передохнуть. Провел палкой по перилам — услыхал сухой шорох снега. Облокотился. Было похоже, что он рассматривает замерзшую Неву. Напряг слух. Сквозь толщу льда пробивался голос воды. Река не могла смириться с пленом. Лед прижимал ее ко дну, закрывал от солнца. Но напоенная безвестными ручьями доброй земли, она рвалась на волю, к свету. Андрей физически ощущал ее| усилия. И он точно также хочет вырваться из вечного мрака. Он слушал Неву, которую никогда не видел. Только когда проходил по мосту, представлял ее ширину. Скованная морозом, сейчас Нева кажется ему маленькой речушкой на его родине. Как давно это было!..
Бойков вздохнул. Поднял воротник — продрог, пока стоял. Пошел дальше. Мост на середине слегка горбился. Здесь, по предположению Андрея, половина пути. Вдруг палка уперлась во что-то мягкое. Слепой остановился, отступил назад, потом вытянул правую руку,, подошел ближе. Присел. Дотронулся до препятствия... Человек.
— Товарищ... — потормошил лежащего.
Молчание. Андрей быстро-быстро начал ощупывать человека. Перчатка... Рукав... Меховой воротник. Осторожно тронул щетинистое лицо. Холодное... Волосы смерзлись...
Андрей медленно поднялся. Неровно дыша, склонил голову. Где-то далеко впереди глухо застонал снарядный разрыв. Немцы начинали обстрел города. Бойков машинально поправил очки. Неуверенно позвал.
— Кто-нибудь... Подойдите...
Повторил. Ответа не последовало. Слепой совсем забыл, что только начиналось утро и улицы города еще пусты.
Фашистское командование на весь мир хвастливо заявляло, что с ходу возьмет «первый город России». Немецкие газеты печатали увеличенные панорамы Ленинграда. Враг видел его в бинокли и стереотрубы. Зверски обстреливал и бомбил. Окруженный город ставил огневые завесы на пути стервятников, артиллерийскими налетами давил вражьи батареи. Поединок был нелегким и неравным. Следом за смертью от огня и металла в город вползала смерть от голода.
Андрей осторожно прошел мимо мертвого и медленно побрел дальше. Чуть сгорбился, словно часть горя чужой семьи легла на его плечи.
У Марсова поля Бойков остановился. Рядом с могилами рядовых солдат революции, словно охраняя их покой, стояли зенитные орудия. На этом поле незнакомый военный человек круто повернул его жизнь. «Может и я погибну от пули врага». Казалось, Андрей забыл о своей слепоте. Многолетняя беда отодвигалась на задний план. Дума о солдатском долге овладевала сердцем.
...Перед отправкой в полк Андрея Бойкова напутствовал начальник политотдела армии ПВО.
— Вы будете работать слухачом. Трудно придется. Не скрою: сначала проверим... Посмотрим... Не получится, или тяжело станет — демобилизуем. А вообще - хочу верить в ваши силы.