Когда я подошла к ним, вся семья уже спустилась на дорогу — все, кроме матери. Я выглядела очень странно: в стоптанных ботинках, с шалью в одной руке и сумкой в другой. По их взглядам я поняла, что вид у меня был достаточно потрепанный. Ничего удивительного, ведь я шла следом в облаке пыли. Отец, мать, три взрослых сына, дочь, которая так покорила меня своей красотой, и мальчик-подросток в ожидании смотрели на меня. А я ждала только знака, означающего, что могу присоединиться к ним.
В конце концов я спросила:
— Вы направляетесь на прииски? В Балларат?
Отец заговорил первым:
— Да. Можем мы вам помочь?
От радости я чуть не расплакалась. Эти слова сняли усталость от долгого пути, почти изгладив ужас того, что мне пришлось пережить. У него были доброжелательные спокойные глаза, какие бывают у физически сильных мужчин. Я почувствовала, что могу на него положиться.
— Пожалуйста, сэр… Можно мне доехать с вами до Балларата? Я целый день на ногах, с самого утра…
— С утра! Вот, когда я видела тебя! — вмешалась девушка, — теперь вспоминаю. В «Диггерз Армс».
Было бесполезно отрицать это.
— Ты жила там? — спросила мать семейства.
Это была привлекательная женщина. Она даже слегка улыбнулась. Модное платье и капор, завитки волос вокруг ушей очень молодили ее. Да, она приковала бы взгляд любого мужчины, даже здесь, где это было совсем неуместно.
— Мой отец заболел, и нам пришлось там остановиться, — ответила я. — Денег было немного, и, когда они кончились, я работала у хозяина, чтобы заплатить за нашу комнату и стол.
— Где сейчас твой отец? — спросил один из сыновей.
Я решила, что это старший. Он держался более независимо и вопрошающий взгляд юноши словно требовал доказать то, что я сказала.
— Он умер три дня назад… — ответила я, решив ничего не говорить о Джордже.
Отец сочувственно покачал головой.
— Бедное дитя, ты теперь одна?
— Теперь — да. Я ждала, что проедет какое-нибудь семейство, которое позволило бы добраться с ним до Мельбурна или Балларата. Видите ли, мне надо найти работу… Я совсем без денег.
Они выслушали в молчании, и я заметила, как отец взглянул на свою жену, будто ждал указаний.
— Ты англичанка? — неожиданно спросил один из сыновей.
Он произнес это так, словно его язык был покрыт волдырями, и я сразу поняла: он не любит англичан, что не было редкостью среди ирландцев.
— Успокойся сейчас же, Пэт! — закричала мать. — Оставь человека в покое на пять минут.
Он хотел возразить. Но тут вмешалась его сестра.
— Мы что, будем здесь стоять, пока вы будете спорить? — спросила она. — Надо взять ее! Мы не можем оставить девушку здесь — на дороге.
— Ты была одна в «Диггерз Армс», не считая того мужчины? — спросила мать.
Я знала, что никак не смогу избежать подобного вопроса. Тут я была беспомощна и кивнула:
— После смерти моего отца — да.
Я невольно поморщилась точно от боли:
— Но я не могла там оставаться… Я подумала, если только вы возьмете меня до…
Женщина кивнула.
— Да, я понимаю. Твое лицо все в синяках. Думаю, не от того, что ты упала с кровати.
Я ничего не ответила. Только оглядела окружавших меня людей и увидела, что их лица изменились. Мать была более искушенной, чем ее муж, и более опытной, чем ее сыновья, она просто заставила их самих задуматься над этим. Реакция окружающих соответствовала характеру каждого из них.
Отец слегка покачал головой, вероятно, сочувствуя мне; старший сын нахмурил брови, задумчиво поглаживая подбородок. Тот, кого они называли Пэт, посмотрел на меня более внимательно, будто только сейчас обнаружил, что я была женщиной, к тому же англичанкой. А рядом младший сын взирал на меня в робком замешательстве. Терпение девушки кончилось. Она облизала губы кончиком языка, собираясь заговорить, но поймала взгляд матери и лишь пожала плечами. Один только ребенок не понимал, о чем мы говорили.
Мать решительно заявила:
— Давай поедем, Дэн — меня мутит от голода, и если мы не отправимся, то не скоро будем в Балларате.
— Да, Кэйт, — сказал он, — поедем.
— А как насчет нее? — спросила Роза.
— Неужели мы оставим ее здесь, на дороге… — усмехнулась ее мать.
Мальчик подошел и взял из моих рук сумку. Его улыбка была похожа на улыбку матери.
— Я рад, что ты едешь, — произнес он робко. Казалось, они и не ждали, чтобы я что-нибудь сказала.
Все сразу полезли в фургон, а Роза подождала, пока братья помогут ей.
Я ждала своей очереди, чтобы мне тоже помогли сесть в фургон, как будто уже была одной из них. Старший сын нагнулся, чтобы взять мою руку, и я почувствовала руки того, кого называли Пэтом, взявшие меня за талию с улыбкой.