Адам еще не закончил завтракать, когда приехал Ларри. Он сказал, что выехал рано на рассвете. В суматохе его приезда, обмена новостями отсутствие Розы было не таким заметным.
Я слышала, как Кэйт сказала Дэну:
— Роза страдает. Оставь ее в покое.
Мэгьюри старались вести себя как обычно, слушали столичные сплетни, а Кэйт выбрала самую большую банку ветчины из продуктов, привезенных Ларри, для свадебного стола. Однако в этот приезд все было до странности спокойно. Пэт закончил завтрак и немедленно ушел. Его уход почему-то подчеркнул перемену, которая произошла во всех нас после смерти Сина. Ощущалась поспешность и пустота. Ларри оставался с нами ровно столько, сколько потребовалось, чтобы выгрузить запасы продуктов для семьи, и быстро уехал. Работа валилась у него из рук. Над нами веял ветер дальнейших перемен.
Методистский священник согласился поженить нас с Адамом на следующий день. А вечером мы уедем вместе с Ларри в Мельбурн. В этот день Кэйт несколько раз без причин начинала ругать Кона. Было ощущение, что ей нужна уверенность.
Перед отъездом к Сэмпсонам Ларри легонько поцеловал меня в щеку.
— Ты не дождалась меня, если бы ты дала мне еще немного времени, я сам попросил бы тебя стать моей женой.
Все засмеялись. Этот комплимент всегда говорят невесте. Хотя я знала, что в нем было немного правды. Ларри должен жениться на такой женщине, как я: понимающей, трудолюбивой, в конце концов, полезной. Честолюбивые люди с далеко идущими планами, вроде Ларри, не женятся на ленивых красавицах. Такая правда не принесла мне радости.
Жалеть себя времени не было. Кэйт занялась стряпней — ветчина, хлеб, фруктовый пирог, которым она славилась на всю Эрику. Она послала Кона к Сэмпсонам за виски и маслом. Я протестовала, ведь это лишнее беспокойство и большие расходы.
— Особенно сейчас, когда Сина нет с нами, не до праздников.
Кэйт на минуту отвернулась от мешка с мукой.
— Слушай, в Библии написано о времени жениться и времени горевать, они неразделимы. Син относился к тебе как к своей сестре. Он не захотел бы бедной свадьбы.
— Это должна быть свадьба его сестры. Розе надо было выходить замуж за Адама, разве не так? — Я обязана была сказать это.
Кэйт посмотрела на меня из-под нахмуренных бровей.
— Роза сейчас должна понять, я часто об этом говорила, что далеко не всегда получаешь то, чего хочешь. Нет, — Кэйт махнула вымазанной в муке рукой. — Она моя дочь, но ведь надо смотреть правде в глаза. А правда такова, что Адам не хочет ее.
— Но если он ее любит?
— Любит ли? Впрочем, сейчас все по-другому. Это может длиться день, или год, или, как они говорят, всю жизнь… По моему мнению, это скорее на год, чем навсегда. Потерпи, Эмма, дай Адаму это понять.
— А если он не поймет?
Она пожала плечами:
— Мы все рискуем.
Больше мы не говорили об Адаме и Розе — не было времени. К обеду Роза не вернулась, я ей была признательна за это. Без нее легче было поверить, что у нас с Адамом все будет хорошо. Они с Ларри весь день провели у Сэмпсона, и лагерь был необычно пуст. Никто не говорил о Розе или причинах ее отсутствия.
— У нее есть какая-то новая подруга на Черном холме, — ответила Кэйт на вопрос Дэна. — Она, должно быть, там. Кажется, ее зовут Кэтлин Берк.
— Но она вернется, чтобы помочь с приготовлениями?
— Да, конечно.
И больше этот вопрос не обсуждался. Потом приехала Сара Фоли помочь мне с платьем. Со мной она чувствовала себя немного смущенной. Мэтт Фоли был взят в плен во время военных столкновений и отправлен в Мельбурн. С тех пор все в Эрике собирали для этой семьи деньги и еду. Ей еще не было тридцати, но выглядела она постаревшей. Четверо малышей вертелись вокруг нее. Она уже и не мечтала о нежных шелковых платьях.
— Ты будешь шикарно выглядеть в нем, Эмми, — сказала она.
Мне не нравилось, что другая женщина шьет мое свадебное платье, но с рукой на перевязи я ничего не могла поделать. Перед отъездом Сара робко дала мне в руки красивую ночную рубашку.
— Мне больше нечего тебе подарить, Эмма, — сказала она, — я ее сшила перед своей свадьбой десять лет назад. Мне хотелось иметь хотя бы одну красивую вещь. Не думай, я надевала ее только один раз. Сегодня я выстирала ее и высушила на солнце. Она свежая и красивая. — Это была действительно очень красивая батистовая рубашка с отделкой из ирландских кружев, изысканно бесполезная вещь в гардеробе жены золотоискателя.
— Кружева плела моя бабушка, — сказала Сара и, быстро собрав детей, ушла, даже не оставшись на ужин.
Кэйт задумчиво смотрела ей вслед.
— Иногда я думаю, зачем мы сюда приезжаем? Если это обычно кончается парой палаток вместо дома, кучей голодных ребятишек и мужем в мельбурнской тюрьме… — Она откинула прядь волос со лба, — или молодым сыном в могиле.
Только когда ужин был готов, мы снова подумали о Розе.
— Это уже слишком, — сказала Кэйт Пэту, — после ужина ты сходишь к Беркам и приведешь ее. Она слишком много себе позволяет.
Пэт вернулся без Розы.
— Ее там не было.
Дэн вскочил. Я никогда не видела такого сурового выражения на его лице. Морщины, обозначившиеся после смерти Сина, стали еще заметнее. Он теребил бороду.
— Ее надо найти, даже если придется искать всю ночь. Я не позволю ей больше мучить мать. Пошли, ребята. Спрашивайте каждого встречного. Она должна быть где-то в городе.
Ларри зажег лампу, чтобы взять с собой.
— А начнем поиски с пивных на Мэйн-роуд. — Он подал вторую лампу Адаму. — Мы пойдем по разным сторонам дороги. И если я найду ее в одной из этих поганых дыр, то сломаю девчонке шею.
Этой ночью Розу не нашли. Мы с Кэйт сидели у огня. Она не разрешила Кону присоединиться к взрослым.
— Останемся здесь. Кто-то должен быть дома, если она вернется.
Мы пили чай, иногда перебрасывались несколькими фразами. Только один раз я попыталась заговорить о Розе.
— Это моя вина. Она ушла из-за меня. Если бы я оставила ей Адама…
Кэйт от злости даже забыла о тревоге.
— А ты что, считаешь Адама свертком, который можно передавать между вами? Матерь Божья, он же мужчина и сам знает, что делает! Розу никто не гнал отсюда, кроме ее собственной глупости. Господь знает, что у нее на душе. Я уже не знаю.
Дэн вернулся в лагерь последним. Было почти четыре часа, и первые лучи восходящего солнца показались над холмами. Могучие плечи Дэна сгорбились, он выглядел очень усталым и сильно постаревшим. Я никогда не видела его таким потрясенным.
— Мне придется заявить в полицию, — сказал он. — Не думаю, что Роза в городе.
Он шумно пил чай, согревая руки о жестяную кружку, потом встал:
— Пойдем, Кэйт, поспим несколько часов.
Меня он погладил по голове.
— Тебе давно пора лежать в постели. Невесте надо выспаться перед свадьбой.
— Я не могла… — Повинуясь внезапному порыву, я уткнулась лицом ему в грудь. Слез не было. Но говорить я не могла. Мне просто надо было стоять вот так, прижавшись к нему, ощущая его силу и доброту.
Он потрепал мои волосы.
— Плохой подарок преподнесла тебе Роза. Но свадьба будет, независимо от того, вернется она или нет.
Когда я потом вспоминала о дне своей свадьбы, то мысленно представляла только Розу — дерзкую, торжествующую, отчаявшуюся.
День начался как обычно. Никакого веселья не было. С решением Дэна никто не спорил. И Адам, и я знали, что чем раньше мы уедем из Балларата, тем скорее вернется Роза. И мы хотели выехать в Мельбурн этим же вечером.
— Накрывай на стол, Кэйти, и зови соседей. Мы не отпустим Эмми без праздника, хотя бы маленького.
Все собрались проводить меня и Адама в церковь. В любое другое время они чувствовали бы себя неловко в методистской церкви. Но сейчас мужественно стояли за мной, одетые в свои лучшие одежды — Дэн и Кэйт, Ларри, Пэт и Кон. Отсутствие Розы угнетало всех значительно сильнее, чем могло бы угнетать ее присутствие.