Чайник быстро вскипел. Залила кипяток в кружку. Тоже, кстати, обычную на вид. Сказать бы кому, что сижу на кухне Давида Алиева и чай попиваю из его посуды, так не поверил бы никто.
Глаза совсем привыкли к темноте и теперь даже свет в прихожей нарушал идиллию. Недолго думая, выключила и его. Сообщение по-прежнему было непрочитанным. Кожа на голове уже ожидаемо болела от затянутого резинкой хвоста. Недолго думая, распустила волосы. Каким-то образом успокоившись от кружки чая, я вдруг подумала, что этот чай был даже вкуснее, чем тот, который мы пили с мамой дома, завернувшись в плед после того, как попали под ливень.
Я вымыла кружку. Осторожно присела на огромный диван посредине комнаты.
У Давида могут быть проблемы.
Зачем я пошла в этот чёртов клуб?
И что у Алиева вообще с самоконтролем?
Я снова и снова прокручивала разговор в машине. Давид сказал, что за другого парня "впишутся". И запись с камер не будет. Родители того убежавшего какие-то шишки?
Откинув голову, я позволила себе облокотиться на спинку шикарного дивана. Надеюсь, не оставлю здесь свои волосы.
Зажмурила глаза. Снова нащупала телефон.
Не прочитано.
Глава 8
Проснулась от хлопка входной двери.
Я успела задремать на диване. Вот уж умница. Так я волновалась.
Мгновенно подскочила. Давид, включив свет, уже разулся, кивнул мне, снимая бомбер. Глаза горели каким-то безумным огнём.
— Всё в порядке? — растерянно спросила я.
— Могло бы быть и лучше, — глухо ответил он и отправился в ванную.
Умом понимая, что Давида сейчас лучше не трогать, я всё равно пошла за ним.
Он стоял, упёршись руками в раковину и наклонив вперёд голову. Я подошла и выключила воду.
— Давид…
— Настя, иди спать, — не поднимая головы, тихо проговорил Алиев.
Я ещё несколько секунд постояла, вернулась в комнату. Забралась на диван с ногами. Услышала, как Давид вышел из ванной. И подошёл ко мне.
— Ты злишься на меня? — осторожно спросила я.
— Конечно, нет. А ты? Ты меня боишься? — Давид взъерошил волосы.
— Я? Нет. Точнее… Испугалась тебя, когда ты того парня ударил. А так нет… Давид, я…
— Так почему дёргаешься каждый раз, когда я подхожу или говорю с тобой? — перебил меня парень, неожиданно растерянно вглядываясь в моё лицо.
Моё лицо. Мои веснушки! Мои волосы!
Быстро стянула резинку с запястья и завернула рыжую копну в высокую гульку. Давид проследил за моими действиями. Было неуютно: я сидела на диване, а он нависал рядом в напряжённой позе.
Подвинулась, похлопала рядом по дивану. Тот подчинился.
— Нет, я не боюсь тебя. Но я тебя совсем не понимаю. Ты звонишь мне, говоришь… — запнулась, — разное. Говоришь, что нравлюсь. Зовёшь погулять, а потом уходишь. И злишься. Я не понимаю.
— Что ты не понимаешь, Ася? Я же тебе всё сказал.
Ася.
Давид вдруг протянул руку к моим волосам и распустил их. Мурашки мгновенно побежали от шеи к кончикам пальцем на ногах.
Руку не убрал. Погладил шею и запустил пятерню в копну. Это было приятно, что я, разомкнув губы, откинула голову на его ладонь. Закрыла глаза. Продолжая массировать, он вдруг начал притягивать меня к себе. Глаза распахнуть я не успела. Его губы накрыли мои.
Давид целовал медленно. Сначала одними губами нежно. Потом настойчиво с языком. Я поддалась. Я мечтала об этом с первого курса. И это было даже лучше, чем я себе в своих самых нескромных фантазиях представляла.
Холодные пальцы коснулись кожи под топом. Решительно скользнули под одежду и накрыли грудь. Не ведая, что творю, я сильнее притянула голову Давида к себе, чтобы ещё больше прижаться губами. Слегка пересела, чтобы ему было удобнее касаться меня.
Он вдруг оторвался от меня. Пересадил меня на свои бёдра, приподнял топик, отодвинул чашечку бюстгальтера и втянул в рот сосок. Я ахнула, не отпуская голову парня из своих рук. И бесстыдно застонала. Такого я точно себе не представляла.
Давид решительно снял топ и быстро расстегнул лифчик. В пьяной от эмоций голове промелькнула мысль, что слишком уж быстро. Опытный. Но думать об этом я уже не могла. Таких ощущений я не испытывала никогда. Никто меня так не целовал, никто меня так не трогал, никогда я не стонала, запрокидывая голову и прижимая мужскую голову к своей груди. Желая чего-то большего.