Только и успела, что подкурить, как дверь в туалет резко открылась. На пороге стоял Давид Алиев.
Глава 11
— Громова, ты прикалываешься? Что ты делаешь?! — взревел Давид, быстро подлетая ко мне и выхватывая из рук злосчастную сигарету.
— Что ТЫ делаешь? — в ответ закричала я. — И почему ты вечно на меня орёшь?!
— Не беси меня, — подозрительно тихо сказал Алиев, — ты нахрена куришь?
— Давид, отдай сигарету и уйди, — осмелела я, кивнув на двери.
Алиев демонстративно выбросил её в окно. Затем быстро захлопнул створки.
Сразу стало теплее. Сердце предательски затрепетало, а щёки вспыхнули вовсе не от закрытого окна.
— Ты вообще будущий врач или кто? О твоём питании я наслышан. Ты чего и сигаретами гробить себя собралась?
— Давид, это тебя не касается! — снова разозлилась я.
Откуда он знает о моём питании? И почему он постоянно кричит?
— Давно ты куришь?
— Нет, — ответила я, обхватив себя руками.
— Настя!
— С середины первого курса, — Давид откинул назад голову. — Что?! Это недавно!
— Твою мать, то есть мне Гордееву обе ноги сломать?
— Хватит людей калечить!
— Скажи, если он тебе ещё и сигареты подкуривал.
Я промолчала.
— Это пиздец.
— Давид!
Тот снова замотал головой, закатывая глаза.
— Это моё дело. Саша тут ни при чём, — затем тихо добавила. — И ты тут ни при чём.
— Да, я помню, что я тебе никто, — оскалился парень.
Я отвернулась и поёжилась.
— Холодно? — вдруг участливо спросил Давид.
— Нет, — резко ответила.
— Нам нужно поговорить.
— Поговорили уже. Спать я с тобой не буду, — на глаза начали наворачиваться слёзы.
— Я тебе сейчас секс предлагал? — опять начал заводиться Давид.
— Нет, но предложишь. Иди к Нике Азаровой, два раза просить не надо будет.
— Настя, успокойся, у меня с ней ничего нет и не было.
— Мне до вас никакого дела.
— Да, я вижу.
Я снова не ответила. Очевидно же, что было.
— Отдай сигареты и зажигалку, — зло попросил Алиев.
— Это была последняя, — соврала я.
— Врёшь.
Схватила свою сумку и зло её развернув на подоконнике, вытащила злополучные предметы. Резким движением подвинул в сторону Алиева. Касаться его я сейчас бы не рискнула. Неизвестно, чьей реакции я боялась больше.
— Обещай, что больше не купишь.
— Давид…
— Обещай!
— Обещаю, если ты отстанешь от меня! — в сердцах выкрикнула я.
— Ты хочешь, чтобы я от тебя отстал? Чтобы я вёл себя точно так же, как эту неделю?
Подняла глаза на Алиева.
— Ты игнорировал меня, чтобы что-то доказать мне?
— Я не игнорировал тебя. Просто не лез.
— Да, меня это полностью устраивает. Так себя и веди, — твёрдо сказала я.
В голове был хаос. Он стоял так близко. Протяни руки и прикоснись. Я ещё помнила губы на своих, помнила его руки на груди, помнила… Быстро опустила голову, чтобы не выдать себя, хоть и в курилке было очень темно.
— Ася, — вдруг хрипло позвал Давид. Я дёрнулась. — Я хотел извиниться. За те слова в коридоре. Ты была права. Я дурак. И полный мудак.
Усмехнувшись, я кивнула. Полным мудаком я в лицо его, конечно, не называла. Но точно так выразилась, когда плакала на плече у Виты.
— Пойдём. Кое-куда скатаемся. Поговорим. На прощание, — как-то горько улыбнулся он. — Обещаю, приставать не буду.
Я снова кивнула.
Поговорить на прощание.
Это что-то новенькое.
И очень-очень грустное.
Глава 12
Мы вышли из курилки и неспешно отправились по тёмным пустым коридорам университета. Так же медленно забрали верхнюю одежду из гардероба. Когда вышли из здания, вообще на крыльце остановились.
Снег по-прежнему падал, но завывающего ветра уже не было. Идеальная погода для свидания.
Которого у нас не было.
— Пойдём? — Давид кивнул на свой автомобиль.
— Пойдём, — подтвердила я.
В машине невыносимо сильно пахло им. Я закрыла глаза от нахлынувших воспоминаний.
Давид проследил, чтобы я пристегнулась, и уверенно выехал с практически пустой парковки.
— Куда мы едем? — осторожно спросила я.
Абсолютно не волновалась. Мне действительно было интересно.
— В одно место, — улыбнулся он, — мама туда часто меня возила.
И улыбка вдруг такая тёплая, нежная. Неожиданно для себя заулыбалась.
— А сейчас? Ездите туда?
— Нет, — резко ответил он, затем добавил, — мама умерла три года назад.
— Прости, — ахнула я.
— Ничего, ты не знала.