Спустилась вниз.
Через секунду увидела спящего парня не диване, и меня аж гнев взял. Недолго думая, я подлетела к нему и резко толкнула в плечо.
— Я что тебе говорила?! — закричала я на Давида. — Пока не помирились, спать не ложимся! Какого чёрта ты меня не разбудил?!
Парень в шоке приоткрыл глаза:
— Громова, ты ошалела?
Я сделала глубокий вдох. Злость слегка отпустила.
— Почему ты здесь спишь?
— Потому что заснул здесь, — процедил парень, усаживаясь и потирая лицо руками. — В следующий раз я тебя так же разбужу, если хочешь.
— Нет, не хочу, извини, — я уже в конец успокоилась. Села на диван рядом с Алиевым и обвила его шею руками. — Ты не отвечал, я тебе звонила, — нажаловалась я ему на него.
Давид не спешил обнимать меня в ответ. Я отодвинулась.
— Ты подумал и хочешь расстаться со мной? — тихо спросила.
Алиев повернул ко мне голову и секунд десять смотрел мне прямо в глаза.
— Да, — с самым серьёзным видом кивнул он.
Врёт.
— Врёшь, — скривилась я.
— Дай Боже, тут не всё потеряно, — ухмыльнулся Давид, раскрывая объятия. Я мгновенно прижалась к парню, пряча лицо у него на груди.
— Почему ты мне звонила? — спросил парень, целую меня в макушку.
— Я хотела тебе сказать кое-что про чай.
— Про чай?
— Да, у тебя есть один. Так вот он горький.
— Ты хотела, чтобы я купил тебе другой чай? — перебил Алиев. — Написала бы, я бы…
— Тш-ш-ш, не перебивай. Так вот. Чай. Я его выпила. И мне он очень понравился. И всегда нравился. И будет нравиться. Но многие удивятся, когда про это узнают. И намекнут, что есть вкуснее, и предложат попробовать другой… Понимаешь?
— Нет.
— Ну как так, — расстроилась я. — Это метафора такая. Ты…
— Похер на метафоры, Громова. Говори нормально.
Я подняла голову и посмотрела Давиду прямо в глаза.
— Я люблю тебя. Очень сильно. Да, мы разные. Но я верю в нас. И всегда верила. Потому что с "подходящим", — выделила голосом, — парнем, с которым меня видят все окружающие, я не буду так счастлива, — я смутилась и прижалась носом к шее парня. — Я очень счастлива с тобой, Давид. Очень.
Почувствовала, как Алиев залез пятернёй мне в волосы, начал аккуратно массировать. Я расслабилась и прикрыла глаза. Ещё чуть-чуть, и я засну…
— И почему это я горький, Громова? — вдруг хмыкнул Давид.
— Ты всё понял сразу! — вмиг проснулась я.
Парень только рассмеялся.
А меня вдруг накрыло осознание. Всё. Всё по-другому. Всё будет абсолютно по-другому. Ребёнок. У нас будет ребёнок! Мы студенты. У нас нет денег и работы. Во всяком случае, у меня. А Давид вообще собирается бросать университет. Может быть, удастся его уговорить доучиться…
Перемену в моём настроение Алиев уловил сразу.
— Слушай, — парень вдруг сел ровно, отцепил меня от себя и усадил рядом, — мы со всем разберёмся. Слышишь меня? Ты веришь мне?
Я сразу же активно закивала. Верю. Вот прямо действительно верю.
— У нас есть, где жить, — Давид махнул на квартиру. — Я продам байк, у нас будут деньги на первое время. И скоро у меня будет работа.
— Ты всё-таки бросишь университет? — глухо спросила я.
— Да, — улыбнулся парень, закладывая мне прядь за ухо. — Ты пойдёшь замуж за парня без вышки?
— Я что? — охнула я.
— Секунду, — Давид подскочили и направился в прихожую. Включил свет. Вытянул из куртки. Что-то. Я не разглядела, но знала, что это. По крайней мере, очень сильно надеялась.
Улыбаясь, Алиев вернулся ко мне. На ладони лежала небольшая бирюзовая коробочка. Одним движением пальца парень приоткрыл её. Золотой ободок с крупным камнем. Очень, нет, не так, безумно красивое.
— Если хочешь, можешь оставить свою фамилию. Мне нравится называть тебя Громовой, — хмыкнул парень.
Анастасия Алиева.
Ася Алиева.
Да ни за какие коврижки я не останусь Громовой.
В счастливом неверии, аккуратно взяла кольцо.
— Стой, дай я, — парень забрал у меня его и медленно надел на безымянный палец правой руки. Сел, как влитой.
— Оно прекрасно, — выдохнула я.
— Я хотел ещё гравировку сделать внутри. Но не успел. Что-то быстро ты залетела.
Я яростно впилась в парня глазами:
— Это я-то залетела?! Как это вообще случилось?!
— Я понятия не имею, — пожал плечами парень.
Сузила глаза. Да, не врёт. Не знает. Чудо, не иначе. Или всё ж таки коварные 98 процентов.