– Что там происходит, вы не знаете? – раздается чей-то голос.
Рядом со мной неожиданно материализуется человек, и я вздрагиваю от удивления. Обычно я чувствую всех, кто находится близ меня, но сейчас я следила за полицейской активностью на улице и не заметила, как он подошел. «Крутой парень» – вот первое, что думаю я, когда вижу его. Он немного старше меня – ему лет тридцать пять, он спортивного сложения, у него голубые глаза и пшеничного цвета волосы. Я делаю кое-какие выводы, потому что он пьет кофе с молоком, а в такое время настоящие мужчины пьют эспрессо. Но я готова простить ему этот недостаток ради голубых глаз. Сейчас они смотрят не на меня, а на то, что происходит за окном. На все служебные машины, заполонившие улицу, на которой живет Кассандра Койл.
Или жила.
– Столько полиции, – говорит он. – Что там случилось?
– Что-то нехорошее.
Он показывает рукой:
– Смотрите, это фургон Шестого канала.
Мы оба несколько секунд потягиваем кофе и наблюдаем за происходящим на улице. Подъезжает еще один телевизионный фургон, и еще несколько посетителей кофейни устремляются к окну. Я чувствую, как они толкаются вокруг меня, выгадывают себе место получше. Вида обычной полицейской машины недостаточно для того, чтобы привлечь пресыщенных бостонцев, но если появляются телевизионщики, то наши уши на макушке, потому что тогда мы знаем: тут тебе не поцарапанный бампер и не неправильная парковка. Случилось что-то достойное сюжета в новостях.
И, словно чтобы подтвердить наши подозрения, появляется белый фургон из офиса коронера. Стоило мне увидеть эту машину, как пульс у меня подскочил до космической скорости. «Пусть не Кассандра, – думаю я. – Пусть кто-нибудь другой, кого я не знаю».
– Ого, машина из офиса коронера, – говорит голубоглазый. – Значит, дело плохо.
– Никто не видел, что там случилось? – спрашивает какая-то женщина.
– Много полиции собралось.
– Никто не слышал стрельбы или чего-нибудь такого?
– Вы первая сюда пришли, – говорит мне голубоглазый. – Что вы видели?
Все глядят в мою сторону.
– Когда я вошла, полицейские машины там уже стояли. Наверное, они здесь давно.
Остальные смотрят стоя, загипнотизированные мигающими огнями. Голубоглазый усаживается на табурет рядом со мной и кладет сахар в свой неподобающий для этого часа кофе с молоком. Я не знаю, почему он выбрал это место: то ли хочет иметь панорамный вид происходящего снаружи, то ли пытается завязать знакомство. Против второго я не стану возражать. Да что говорить, я ощущаю электрическое пощипывание в бедрах – мое тело автоматически реагирует на его близость. Я пришла сюда не в поисках общества, однако с тех пор, как я замечала интимное внимание мужчин, минуло уже некоторое время. Больше месяца, если не считать быстрого перепихона вручную на прошлой неделе с коридорным из отеля «Колоннада».
– Ну. Так вы живете где-то поблизости? – спрашивает он.
Многообещающее начало, хотя и без воображения.
– Нет. А вы?
– Я живу в Бэк-Бее. Должен был встретиться с друзьями в итальянском ресторане здесь неподалеку, но пришел слишком рано. Вот решил выпить кофе.
– Я живу в Норт-Энде. Тоже пришла сюда встретиться с друзьями, но они в последнюю минуту отменили встречу.
Ложь легко слетает с моих уст, а у голубоглазого нет никаких оснований не доверять мне. Большинство людей автоматически допускают, что ты говоришь им правду, и это здорово облегчает жизнь для таких, как я. Я протягиваю руку для пожатия – этот жест выбивает мужчин из колеи, если руку предлагает женщина, но я хочу сразу же расставить точки над «i». Пусть знает, что это встреча равных.
Какое-то время мы сидим в дружелюбном молчании, прихлебываем кофе, наблюдаем за происходящим. Наблюдать за действиями полицейских обычно неинтересно. Видишь только, как приезжают и уезжают машины, как люди в форме входят и выходят. А что происходит внутри – этого ты не знаешь, можешь только догадываться, что там за ситуация, основываясь на том, какой персонал приезжает. На лицах копов спокойствие, даже скука. Что бы ни случилось на Утика-стрит, это было несколько часов назад, и следователи просто собирают частички пазла.
Наблюдать тут особо не за чем, и остальные посетители расходятся, а мы с голубоглазым остаемся вдвоем за столиком у окна.