‘Till the sun is in the sky.
As your bright and tiny spark
Lights the traveller in the dark,
Though I know not what you are,
Twinkle, twinkle, little star.*
Это воспоминание сопровождается запахом горячего шоколада и свежеиспечённых булочек с яблоком и корицей. Мама повязывает мне красный бантик и говорит, что этот цвет здорово оттеняет мои золотые волосы, в которых, она уверена, сверкают самые настоящие маленькие звёздочки или пыль с крылышек фей, делающих их такими блестящими.
Я мотнула головой, сбрасывая наваждение.
— Откуда у тебя эти фотографии? — спросила я.
— Мой отец выкупил их у одного парня, которому позднее достался дом Айно. Знаешь, в интернете и сейчас продаются памятные сувениры, связанные с этим убийством. Находится немало фанатов, желающих урвать себе вещь с историей…
При мысли о том, что кто-то охотится за предметами, имеющими отношение к кошмару, от которого я до сих пор не могу прийти в себя, тошнота подкатила к горлу. Моё тело покачнулось.
— Самое интересное, — продолжил Умино, не замечая моего состояния. — Самое интересное, что Акихо Айно была выпускницей колледжа Джубан.
— Что?! — воскликнули девчонки и я вместе с ними.
— Ну да, — улыбнулся Умино. — Она училась здесь по обмену, а потом познакомилась с Сатоши Айно на какой-то студенческой конференции в Токио. По слухам у них закрутился роман, а незадолго до получения диплома Акихо вышла замуж за Сатоши, и семья Айно переехала в Великобританию. По показаниям друзей, их связывали очень сильные чувства.
— Сильные чувства могут так же стать залогом ненависти. По мне так улики полиции выглядят более чем убедительными, — отозвалась Ами. — Вы же не криминалисты-профи, чтобы рассуждать о допущенных ошибках. Если отпечатки на ноже и кровавый след не приняли в расчёт, то в этом, возможно, был какой-то смысл. Не надо думать, что в лабораториях сидят сплошь идиоты. Тем более убийством должен был заниматься и Интерпол, раз речь шла о гражданине Японии.
— А показания Сатоши Айно? — спросил Умино.
Ами вылупила на него глаза.
— Какие показания?
— О том, что во всем виноваты злые духи, — ответил молодой человек.
Ами с шумом выдохнула воздух из лёгких и тряхнула своими синими волосами.
— Ничего глупее в жизни не слышала! — фыркнула она.
— Но именно в существовании злых духов пытался уверить всех Сатоши, а потом вообще замкнулся в себе и перестал отвечать на вопросы. Единственное чего господин Айно добивался — чтобы его переправили в Японию и судили там.
— И что же, по-твоему, кровавый отпечаток 23 размера оставил злой дух? У него очень изящные ножки, не находишь? — расхохоталась Мако.
— Мог и оставить, а мог и порчу наслать, чтобы пришла Смерть… — сказал тихий и нежный голос.
Наша компания обернулась, и мы заметили невысокую девушку с болезненным восковым личиком, одетую во всё чёрное, которая все это время стояла у палатки Клуба Секретов Смерти, а теперь неожиданно оказалась рядом.
— О, боже… — зашептала мне на ухо Нару. — Это же Хотару, дочка сумасшедшего доктора Томо с кафедры Истории. Он просто помешан на всяких небылицах и пичкает ими всех студентов. Руководство уже не знает, как от него избавиться и отправить в отставку, учитывая его прежние заслуги и научные степени…
Девушка метнула в мою соседку презрительный взгляд и та умолкла на полуслове, опустив глаза.
— Сатоши Айно прошёл детектор лжи два раза. И оба раза показали, что он сказал правду о роли злых духов.
— Вот именно, — кивнул Умино. — Такой человек просто не мог совершить хладнокровное убийство. В доме явно был кто-то ещё…
Внезапно из альбома, который сжимал в руках Умино, выпала фотография моей мёртвой матери, сделанной, судя по всему, криминалистами на месте преступления. Я увидела её окровавленную грудь, закатившиеся глаза и запёкшуюся слюну в уголках приоткрытого рта. Это видение наложилось на другое — улыбающуюся и живую маму с цветком в волосах.
В ушах у меня зашумело, а кровь ударила в голову. Я инстинктивно отпрянула, но тут же в ярости рванула к Умино, желая расцарапать ему лицо.
— Ах ты, чёртов извращенец! Сейчас же убери эту мерзость, ты, тварь конченная! — заорала я, вцепившись в молодого человека, повалив его на землю.
Тут же вмешалась Мако. Она оттащила меня от Умино, на щеке которого красовалось несколько бордовых царапин от моих ногтей и, перекинув меня через плечо, потащила прочь от злополучной палатки Клуба Секретов Смерти. Я сучила ногами и руками, пытаясь вырваться, но мои удары были для Мако словно комариные укусы для динозавра.
— Эй, расслабься, воин за добро и справедливость! — добродушно хохотнула она, похлопав меня по ягодицам.
— Сволочь! Скотина! Тварь! — орала я на Умино, не обращая внимания на то, что моя вспышка привлекла огромное количество зевак.
Молодой человек сидел на траве, ошарашенно глядя на меня, потирая расцарапанную щеку. Заметив, что вокруг нас собираются люди, Рей дала команду оргкомитету убираться из палаточного городка, и наша компания стала прокладывать себе дорогу к выходу. Я брыкалась, однако моя злость и ярость неожиданно сменились на отчаянье. Мамино лицо, освещённое ярким солнцем, превратилось в мертвенно-бледное в свете кровавой луны. И так по кругу.
Живое. Мёртвое. Живое. Мёртвое.
Слёзы хлынули безудержным потоком. Всплеск энергии, заставивший меня броситься на Умино Гурио, пошёл на убыль. Словно больной ребёнок я обмякла в руках Мако, впадая в странное состояние на границе сна и жестокой реальности.
Она бережно несла меня всю дорогу до общежития и отпустила только, когда мы оказались в нашей с Нару комнате. Мако осторожно положила меня на кровать и, оставив на попечение соседки, молча удалилась.
— Эй, Минако, хочешь перекусить? — спросила она, улыбаясь, как будто ничего не случилось. — Я кое-что прихватила из кафетерия…
Она достала из рюкзака сэндвичи с курицей и бутылку виноградного сока, разложив все на моем письменном столе.
— Я не хочу есть… — пробормотала я, пряча голову в подушку.
Накатившая истерика полностью меня опустошила.
— Как хочешь, — пожала плечами Нару. — Но на твоём месте я бы чего-нибудь съела…
Меня вновь затошнило. Я встала и пошатывающейся походкой направилась в ванную.
— Что произошло, Минако?
Нет. Нет. Нет. Не сейчас…
Нару подошла ближе и обняла меня.
— Минако, прекрати. Почему ты снова плачешь?
Я плачу?
Нару крепче обняла меня.
— Ш-ш-ш… Всё хорошо. Все будет хорошо. Та фотография напугала бы кого угодно…
— Не кого угодно… — меня затрясло — Это… Это была фотография моей мамы…
Нару отпрянула и озадаченно посмотрела на меня.
— Что?
— Акихо Айно — моя мама… Я была той пятилетней девочкой, чей отец… В общем Айно — это его имя. Имя убийцы. И оно моё тоже, — я обхватила себя за плечи. — Этот человек уничтожил всё, что у меня было… Сразу после этого кошмара, который я не помню, был кошмар приюта, кошмар опеки, потом снова приют и снова опека, школа… И так пока я не стала совершеннолетней…