«Милая, Настя. Я знаю, что попросту вывалил свой не совсем чистый багаж проблем на тебя, но не сделать этого не мог. Если ты все прочла, то уже поняла, что одним из главных героев являюсь я, а другой… прошло много времени, но писать о нем, тем более говорить, я не могу. Нам было почти пятнадцать, когда мы познакомились. Наша дружба была обычной дружбой двух упрямых пацанов, которые ни как не хотели уступать первенство. Мы часто дурачились с ним, находили разные забавы, где бы проявить свой потенциал идиота - выпендрежника и соревновались, кто кого. Я бы и не заметил ничего странного в этом, но не заметить его взгляды было не возможно. Даже испугался, когда в моей ветряной голове промелькнула мысль, что я, ему нравлюсь. Представь мое удивление, когда мы не виделись с ним два дня и вдруг, он заявляется ко мне домой и бьется в истерике, признаваясь во всем. У меня был шок, было стыдно, было страшно. Особенно страшно, когда я задумался над его словами и представил нас вместе. Знаешь, пятнадцать лет такой возраст, когда очень сильно бушую гормоны и все интересно попробовать, а когда тебе признаются в любви и уверяют, что ни на чем не настаивают и не ждут ничего в ответ, то еще заманчивее, в добавок очень надеются на взаимность и лишь тебе решаешь будет продолжение или нет.
Тот образ, в каком ты видела меня в кафе – это мой вид в прошлом, таким я был с ним. Таким он меня знал. Таким я был до того, как его не стало.
Не буду переписывать все слова и чувства, которые испытал тогда, все уже написано в историях. Без него не стало меня прежнего и появился молчаливый и скрытный Тим, тот парень, которого ты узнала. Я, тот Тим, которого ты изменила. Ты смогла пробиться сквозь мою жуткую депрессию и постоянно ноющую боль и заглушила их. А я и забыл, как раньше обходился без этой парочки. Они были моими спутниками очень долго и стали частью меня. Настя, это ты их прогнала.
Я буду ждать твоего ответа, как и обещал. Не торопись и подумай, сможешь ли ты быть мне, хотя бы другом.
Тимур»
Прочитав в сотый раз это письмо, Настя открыла страничку Тима и отправила ему сообщение.
«Привет. Я знаю, что долго тянула, но по другому было ни как. У меня сотни вопросов, а задать их смелости не хватает. Много чего хочется сказать, но не все слова находятся. И без разъяснений нельзя, они необходимы, чтобы знать, что меня ждет. Если ты готов ответить, то я наберусь храбрости и спрошу. Тим, что бы не случилось с нами дальше, в начале хочу напомнить о своем багаже и возрасте. Знай, в этом году мне исполняется двадцать. Я заканчиваю учебу и я уезжаю в свой город. Я так решила в тот день, когда мы поцеловались, просто оставаться здесь и быть вдали без тебя больно. А быть чьей то заменой невозможно. Ты любил его?»
Шмыгая носом, в сотый раз вытирая вспотевшие ладони об колени обтянутые серыми брюками, девушка с замиранием сердца следила за точками набирающего сообщение Тима.
«Да. Но не могу сказать, что это была та самая любовь, о которой расскажет более взрослый и опытный человек. Нам было по пятнадцать и я впервые столкнулся с таким. Он был мне другом, тем кому можно доверить все, даже свою жизнь. Но мне, не с чем было сравнивать и я не могу ответить наверняка. Я тебя запутал? Прости. Я сам запутался и уже давно. Но, с твоим появлением, мне все больше хочется распутать этот клубок, в котором я нахожусь уже несколько лет.»
Его ответ был обнадеживающим и глаза девушки осветились радостью. Но вопросы еще остались и их нужно было решить.
«Как его не стало?»
В этот раз ответа ждать пришлось намного дольше. Настя почти пожалела, что спросила об этом, но по-другому было нельзя. Они должны быть откровенны или у них ничего не получится.
«Он ушел.»
Всего два слова, но и не таких она ожидала.
«Просто ушел?»
«Навсегда. Он оставил меня, когда увидел мои сомнения. Я стеснялся того, что могло бы быть дальше. Я не решался показывать другим нашу перешедшую в большее дружбу.»
«Значит, он жив? Но все твои книги, в них один из главных персонажей погибает? Я подумала это он.»
«Так было проще. Если писать, что тот, кого ты, возможно любил, жив и вернется, то остается надежда. А продолжать жить и ждать очень трудно.»
«То есть, для тебя его больше нет?»