Теперь муж в любую минуту мог выкинуть меня из своей жизни, затащив в наш дом любовницу.
— Сохранить семью? — усмехнулась я. — То есть ты сейчас признаёшься в измене, говоришь, что на протяжении года таскался к другой, забыв о нас с Никой, и хочешь что-то сохранить⁈ Когда ты стал таким лицемером?
— Саша, послушай… — Эд встал передо мной. — Между нами с Леной всё кончено! Я понял, что не хочу терять тебя. Все восемь лет нашей совместной жизни ты была прекрасной женой, удивительной матерью моей дочери, другом…
По щекам невольно покатились слёзы. Я думала, что всё давно отболело, что слышать оправдания предавшего человека будет до безобразия легко… Но я ошибалась.
— Другом, — сдавленно повторила я, отведя в сторону взгляд. — Я была для тебя не смыслом жизни, не любимой женщиной, а другом… Удобным дополнением к беззаботной жизни.
Печаль, смешанная с гневом, требовала выхода. Я не должна была так реагировать, но ничего не могла с собой поделать — душа разрывалась от гнетущей обиды.
— Да, наши отношения трудно назвать безумной любовью, скорее кораблём спокойствия. — Смотря вниз, Эд нежно взял меня за руку. — Своим появлением ты привнесла в мою жестокую реальность умиротворение, убедила, что я всё ещё могу жить… Жить, не оглядываясь на прошлое… — Он прислонился своим лбом к моему. — Ты подарила мне восемь безмятежно счастливых лет.
— Какой же ты лицемер, — прошипела я, прикрыв глаза от переполняющего раздражения. — Счастливых лет? Да если бы они были счастливыми, ты бы не нагадил ни в нашу семью, ни в моё сердце!
Положив ладони на крепкие плечи, я со всей силы оттолкнула мужа от себя.
— Прости меня, — сжав кулаки, огорчённо ответил Эд.
— Целый год ты делал из меня дуру. Отдал дочь на растерзание своей любовнице. А сейчас просишь прощения⁈ — Не выдержав, я влепила ему хлёсткую пощёчину. — Трус и мерзавец… Если не любил меня, зачем женился? Зачем потратил целых восемь лет моей жизни⁈ Зачем шептал слова любви, если считал другом⁈ — Я поджала губы. — Это настолько низко, что я не хочу видеть тебя!
Сказав это, я развернулась и резко открыла дверь. Теперь было неясно, смогу ли я удочерить Николь, смогу ли выиграть суд над её опекой, — казалось, весь мой мир рухнул. Но я не желала сдаваться.
Просто нужно было время, чтобы всё обдумать…
Сделав шаг, я почувствовала тяжёлые руки на своей талии. Крепко обняв меня со спины, Эд прижал к себе с такой силой, что стало сложно дышать.
— Как бы ты ни злилась… Как бы ни проклинала меня… Я не отпущу тебя. Слышишь? Никогда не отпущу.
Внезапно почувствовав власть над мужем, я со всей силы оттолкнула его и, перед тем как ринуться к лестнице, прошипела:
— Как ты там сказал… Наш брак для тебя был кораблём спокойствия? — Я горько усмехнулась. — К сожалению, из-за бездарного капитана он столкнулся с айсбергом. В корме образовалась пробоина, и сейчас… — вздохнула, — … мы идём ко дну. Не уверена, что в Ледовитом океане можно выжить…
— Я не позволю нам затонуть, — ответил Эд, когда я дошла до второго этажа. — Пока мы живы, всё ещё можно исправить.
Глава 23
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Сначала мне не давал покоя разговор с мужем — я боялась, что моя резкая реакция может заставить его задуматься о несвоевременном разводе. А потом у Николь поднялась высокая температура.
Все болезни дочери мы всегда переносили с трудом… Сильная слабость, лихорадка и мучительная тошнота — жаропонижающие помогали с трудом, поэтому мне приходилось обтирать её тёплой водой, чтобы хотя бы как-то помочь слабому организму.
Ещё на нервы действовал Эд. Муж каждый час заходил в детскую, спрашивая, нужна ли мне помощь. Неужели он не понимал, что я не хотела его видеть?
К счастью, утром к нам приехала Антонина Семёновна — сегодня у нас была важная съёмка, за отмену которой грозила огромная неустойка.
— Ты хотя бы час поспала? — спросила мама, когда мы встретились в коридоре. — Такая бледная… — Она ласково коснулась моей щеки.
— Нет, — не стала лукавить я. — Знаете же, что Нику рвёт, когда температура… Я, кстати, вызвала Василия Егоровича — нашего педиатра. Он позвонит мне, когда будет выезжать.
В этот момент со второго этажа спустился Эд. Он пытался поймать мой взгляд, но я демонстративно отвернулась, всем видом показывая, что не желаю с ним разговаривать.
— Доброе утро, мамуль, — подойдя ближе к нам, натянуто улыбнулся муж. — Я сейчас заходил к Николь, она ещё спит. Если хочешь, я могу включить телевизор…
— Не нужно, — она поцеловала сына в щёку. — Я лучше завтрак ей приготовлю — любимую гречневую кашу. А вы идите… Торопитесь, наверное.