— Этот придурок клеится к тебе, — произнес он ворчливо.
— Время от времени, — признала я.
— Он мне не нравится.
— Я заметила, — кивнула я, с неохотой убирая руку с Хлебушкиного загривка. Если сравнивать Женьку и Костю, то результаты будут явно не в пользу последнего. А если еще учитывать, что с Корольковым Глеб все таки нашел общий язык и даже вроде как симпатизировал ему, можно сделать определенные выводы о предпочтениях моего соседа. У Кости нет шансов. Я представила какое лицо было бы у Кости, узнай он, что я сватаю его парню, и хихикнула. Глеб скосил на меня глаза и вновь нахмурился — между бровей пролегла морщинка, которую хотелось разгладить, но я мужественно сдержалась. Вообще состояние у меня было какое-то странное, беспокойное.
— Хочешь я ему по морде дам, чтоб не лез к тебе? — кровожадно предложил Глеб после минутного молчания. Я удивленно воззрилась на соседа. Нет, я конечно, была благодарна ему за то, что они с Корольковым разобрались с Владом и его компашкой. В памяти до сих пор хранилось яркое воспоминание о том, как пару недель назад я проходила мимо кафешки… вроде как «Бородачи» или что-то такое, из дверей которой вдруг вышел Бахвальский. Да, меня попросту накрыло ужасом. Но самое удивительное, что и сам Бахвальский мгновенно побледнел, цветом лица почти сравнявшись со снеговиком, которого мы лепили с Глебом посреди двора пару дней назад, и опрометью бросился прочь оглядываясь по сторонам, словно ждал нападения. Это было забавно, хотя я еще долго не могла отойти от неприятной встречи и понять, что именно так напугало этого придурка, уж простите мой французский. Но лупить всех подряд?
— Спасибо, но я вообще-то большая девочка и сама как-нибудь разберусь.
— Ну да, знаю я как ты разберешься, — буркнул Глеб, пробуждая в моей душе обиду, которую я, впрочем, решила отодвинуть куда-нибудь подальше — все таки в чем-то соседушка прав.
— Костя не такой, как Бахвальский, — примирительно произнесла я.
Но мое замечание Глебу почему-то не понравилось и он раздраженно поджал губы.
— Отлично, — сосед недовольно посмотрел мне в глаза. — Отлично, разбирайся сама. Остаток пути мы провели в сердитом молчании. Но дулась я совсем недолго. Уже минут через 10, когда машина остановилась возле незнакомого подъезда и я выползла из авто, понимая, что трясёт меня отнюдь не из-за мороза, мне безумно захотелось вцепиться в Глеба. Что я и поспешила сделать, наплевав на его хмурую физиономию.
— Трусиха, — прокомментировал сосед, но судя по голосу и он сменил гнев на милость, следовательно отпихивать меня от себя не собирался, тем более, что это не в его интересах.
— Хорошо хоть ты у нас смелый, — буркнула я, на что Глеб ничего не ответил, молча распахнув передо мной дверь в подъезд. Пешком мы поднялись на третий этаж и замерли перед коричневой дверью с блестящими цифрами 1, 5 и 3. Не то чтобы было очень заметно, но Хлебушек, вероятно, волновался тоже — открывать дверь не спешил, гипнотизируя меня взглядом. Сомневался, что мне удастся достоверно сыграть его девушку? Ух, я б себе тоже не доверила такую ответственную роль.
— Перестань трястись, — прошептал Глеб, наклонившись ко мне и сжимая мою руку в своих ладонях. Его теплое дыхание коснулось щеки, отчего по спине побежали мурашки. К тому же отстраняться Глеб не спешил. И губы его были так близко… Он поднял руку и потянулся к моим волосам — мне совершенно по-глупому показалось, что он меня сейчас поцелует… Но дверь вдруг распахнулась сама, заставив испуганно вздрогнуть и меня, и соседа. В нос ударил аромат вареной картошечки и свежих огурцов, салатиков, от запаха жареного мяса рот наполнился слюной… Если б не Глебушкины руки, ловко переместившиеся на мою талию и теперь как бы невзначай поддерживающие меня, я бы грохнулась в голодный обморок, хотя вроде завтракала, причем довольно плотно.
— Ну что ж вы на пороге встали? Проходите, — невысокая светловолосая женщина, скорей всего Хлебушкина мама — Лидия Александровна, приветливо улыбнулась, не забывая при этом с нескрываемым интересом разглядывать меня. Мне тоже было любопытно. Но откровенно пялиться на Хлебушкину маму, зная, что меня сейчас, скорее всего, оценивают — «подхожу — не подхожу» я их любимому детищу, было крайне неловко. Ну, я попросту трусила — сейчас весь спектакль Глебу завалю. Стараясь успокоиться, я смущенно скосила глаза в сторону на светло-коричневые обои с более темным мелким рисунком в виде лесных зверюшек. Симпатичненько…
Хотя, вообще-то, разглядывать обои во время знакомства с родителями «своего» парня не очень-то уместно. И похоже, кто-то думал точно также — рядом с Лидией Александровной возник мужчина, закрывая от моего взгляда стену. Пришлось поднять глаза — не пялиться же человеку в район пупка. Вероятней всего это был отец Глеба — такой же синеглазый… впрочем, это было их единственное сходство, даже волосы у мужчины были темными. К слову, и на мать мой сосед был не слишком-то похож. Больше того, они совершенно не соответствовали картинке, услужливо нарисованной богатым воображением в ответ на рассказы Глебушки о нападках родителей относительно его ориентации.
Они казались милыми, по крайней мере, на первый взляд… Может Глеб все придумал? Может у него у самого комплексы? А родители его ни о чем не догадываются или им попросту все равно какого их сын цвета…
— Мам, пап, это — моя Авелин, — Глеб сжал меня крепче, тесно прижав к своей груди. Теплое дыхание вновь коснулось кожи, заставив поёжиться от внезапного желания, чтобы кожи касались Хлебушкины губы. Мне стало жарко. Щеки, наверно, полыхают огнем. Позор-позор.
— Да уж мы догадались, — ухмыльнулся Андрей Сергеевич. — Пойдем, мать, в комнату — дадим им спокойно раздеться, а то тесно.
— Да, пойдем, — закивала Лидия Александровна. — Раздевайтесь, руки мойте и к столу. Только вас и ждем. Родители Глеба ушли, но парень продолжал обнимать меня, уткнувшись носом куда-то в шею. И я была совсем не против. Господи, будь моя воля я бы простояла так целую вечность. Но теперь, когда поняла, что мой голубоватый сосед мне безумно нравится, все его нечаянные касания-обнимания вызывали невероятную череду бурных реакций в моем организме, а ведь мне совсем не хотелось, чтобы он заметил что-то — потому, я заставила себя чуть отстраниться от парня.
— Эй, ты не заснул там? — поинтересовалась я, заглянув парню в глаза. Собственный голос показался мне чужим — хриплым, словно с просонья.
— Нет… извини, — вздохнул Хлебушек и, наконец, разжал кольцо рук, выпуская меня из объятий. — Просто вхожу в роль. Он помог мне снять куртку и озадаченно замер с нею в руках, разглядывая завешенную одеждой вешалку — похоже знакомством только с родителями Глеба вечер не ограничится.
— Здесь, похоже, людно, — ляпнула я очевидное. Глеб чертыхнулся и наконец пристроил мою куртку. Разделся сам. И подхватив меня под локоток, впихнул в ванную комнату, которая неожиданно оказалась здесь же — слева от входа, за неприметной дверкой. Отступив на шаг, парень настороженно уставился на меня.
— Но наш уговор в силе? — уточнил он. Я кивнула.
— Ты моя девушка. Я снова кивнула — мы же именно на это и договаривались. Некоторое время Глеб нервно покусывал нижнюю губу, словно пытаясь принять какое-то решение. Затем скользнул взглядом по моему лицу.
— Значит, ты не должна дергаться, если я сделаю так… Не отпуская моего взгляда, Глеб шагнул вперед. Его руки, показавшиеся горячими сквозь тонкую ткань платья, скользнули по моей спине. От ощущения теплого сильного тела, к которому меня прижали через секунду, стало тяжело дышать. В животе проснулись те самые пресловутые бабочки, которых так любила помянуть Аринка «влюбляясь» в очередного «прекрасного принца». Я была уверена, что вот сейчас Хлебушек меня поцелует и от этой уверенности звенело в ушах. Словно оправдывая мои ожидания, Глеб наклонился и его губы нежно коснулись… моей щеки! после чего он быстро ретировался в исходную позицию, отступив от меня на сколько позволяли габариты ванной комнаты. Но мне этого было мало! Хотелось реветь и топать, как какой-нибудь соплячке из старших классов вместо первого поцелуя, получившей приятельское похлопывание по плечу. Не сдержавшись, я обиженно ткнула парня в грудь.