— …ощущение было такое, словно мне к плечу раскаленный утюг приложили, — вещал меж тем Глеб. Я удивленно на него посмотрела, силясь понять, что он имеет ввиду. А Хлебушек притянул меня ближе и легонько поцеловал куда-то в район уха, вызвав у меня приступ тахикардии. — И весь остаток вечера я сидел и пускал на Линку слюни, гадая кто ей этот хмырь, с которым она сидит. Да он мне практически в любви с первого… прикосновения признался. Теперь смотреть Глебу в глаза почему-то было стыдно. И пока сердце заходилось в бешеном ритме, мозг отчаянно силился понять было ли хоть что-то в словах парня правдой. Хотелось бы верить в чудо, но…
— Бред какой-то, — вынес вердикт тихий недовольный голос. Я даже не сразу сообразила, что это вовсе не голос разума. Просто сидящая напротив Вика, буравя нас с Глебом темными глазами, высказала свое мнение по поводу его рассказа вслух. К огромному своему сожалению, не могла с ней не согласиться.
Надеюсь, хотя бы для родителей Глеба его рассказ выглядел более-менее правдоподобно… Не знаю поверила ли брату Каринка, но она бросила на подружку хмурый взгляд и уже виновато посмотрела на своего Глеба. — «Прости», — одними губами прошептала она и уже громче добавила:
— Ну, а дальше? Глеб задумался. Натурально завис — правой рукой прижимая меня к своему теплому боку, а левой все также теребя мои пальчики, носом он уткнулся мне в волосы, щекоча дыханием затылок и шею. И все это под выжидательными взглядами его родственников. О чем он думает? Может пытается придумать что-нибудь жутко романтическое, чтобы наверняка поразить воображение родителей? В таком случае он не прав и лучше бы придерживался первоначального плана, а то эти его подвисания выглядят подозрительно.
— Глеб? — не выдержала Лидия Александровна и приподняв брови посмотрела на сына.
— Не молчи, — шепнула и я. Глеб наклонился ниже, потерся носом о мою шею из-за чего внизу живота расползлось тепло, а в душе возникло едва сдерживаемое желание хорошенько приложиться чем-нибудь тяжелым к Хлебушкиной голове.
— Когда ты рядом — мне тяжело думать, — шепнул он. Но достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие. Ага, выходит он просто решил слить рассказ. Жулик.
— Ох, уж эта молодежь, — пробормотала Лидия Александровна. И побежала ставить чайник. Расстроенной она не выглядела.
— Вре-едина, — разочарованно протянула молчавшая до этого девчонка лет 16 — как я поняла, двоюродная сестра Карины и Глеба Даша.
— Потом он нам все обязательно расскажет, — успокоила ее Карина.
— Правда, братец? Глебушка радостно кивнул. И на этот раз уже по-настоящему поцеловал меня в шею, вызвав дрожь во всем теле.
— Прекрати, — чувствуя, что мальчик заигрался, как можно строже прошипела я. Но получилось жалко…
— Здесь, между прочим, дети, — Вика кивнула на Дашу.
— И ничего не дети, — возразила Даша, алчно следя за действиями двоюродного брата. Но мне стало еще более неловко, потому что Вика опять таки права. Я попыталась отодвинуться от Глеба, но он не пустил, прижимая к себе с какой-то отчаянной жадностью, почти до боли, а учитывая историю нашей «неземной любви», совсем уж явно вырываться из его объятий было глупо. Поэтому я извернулась и довольно ощутимо ущипнула его за внутреннюю сторону бедра (ну, уж до куда дотянулась), надеясь, что мой подельник намек поймет и хватку ослабит. Понял — дышать стало легче и я позволила себе расслабиться.
Рано…
— Глеб, — обращалась Вика к парню, но при этом хищно уставилась на меня. — А когда у вашей группы ближайшее выступление? И Где? Выступление? Группа? Может она что-то попутала? Я беспокойно заерзала, но поймав полный торжественного злорадства взгляд Вики, заставила себя успокоиться и сделать вид, что ничего такого она не спросила, тем более, что Глеб, кажется, был в курсе о чем она. А я… в конце концов, кто я такая, чтобы выкладывать мне всю подноготную? Всего лишь соседка. Да и если сильно задуматься, Глеб не рассказывал мне очень многого. Он частенько пропадал где-то вечерами, а то и в выходные дни, оправдываясь работой. С друзьями своими, перед которыми мы, помнится, также договаривались разыгрывать влюбленных, не знакомил.
Да я вообще этих друзей никогда не видела, хотя с уверенностью могла утверждать, что их немало. Исключением, пожалуй, были лишь Женя и Ксюхин Тим. Складывалось впечатление, что от других Глеб меня попросту прячет. Меня затопила обида и я вновь вознамерилась вырваться из объятий этого предателя. Но тот будто почувствовал что-то — сжал меня крепче и нехотя ответил:
— На следующей неделе, в четверг, в «Любовных историях».
— В «Любовных историях»? — глаза Вики загорелись. Стыдно признаться, но она начала меня по-настоящему раздражать. — Во сколько?
— В семь, — Глеб дунул мне в макушку, словно успокаивая, а после и вовсе пристроил там свой подбородок.
— Я обязательно приду. Поможешь мне потом выйти? — поинтересовалась девчонка. Я бросила удивленный взгляд на Каринку — неужели ее подружка вознамерилась напиться в этих неведомых мне «Историях», да так, что ей понадобится помощь, чтобы покинуть сие заведение? Но отвечать на мой немой вопрос сестра Глеба не собиралась — она не менее удивленно таращилась на говорившую, даже, по-моему, пнула ее под столом.
— Как в прошлый раз… — уточнила Вика «смущенно», не обращая внимания на подругу и косясь в мою сторону. Ждала какого-то эффекта?
Какого? Соседушка тоже как-то напрягся, но дожидаться объяснений было, на мой взгляд, наивно, поэтому я предпочла сделать вид, что глухая и слепая — пусть Хлебушек как-то сам разруливает.
— Нет, — ответил парень спокойно. Вика хотела еще что-то сказать, но в этот момент вернулись уходившие курить мужчины, а следом за ними и мать Глеба.
— Так, молодежь, помогите-ка со стола убрать, да к чаепитию все подготовить. Я рыпнулась вперед и на этот раз Глеб не стал меня удерживать — поднялся сам, подхватил какие-то тарелки и потащил их на кухню.
Подцепив тарелку с недоеденым салатом посеменила за ним, чувствуя что сзади напирает кто-то из девчонок. Пара ходок — стол свободен. И уже в обратную сторону вереница — чашки, блюдца, торт… Мне достался кувшин с холодным кипятком.
Хорошо не с горячим… Потому что уже на подходе к комнате я получила «случайный» тычок в спину и половина воды из кувшина радостно плюхнулась на ноги спешащего мне навстречу Глеба.
— Прости, — скривилась я, испытывая уже вполне определенное желание задушить одну неповоротливую козу. Неужели она нас хочет подобным образом рассорить? Глупо как-то…
— Да ерунда, — вместо Глеба ответила Лидия Александровна, заглянув мне через плечо на мокрые ноги сына. — Сейчас я ему папкины носки дам, вот и всё. Пока мать Хлебушка ходила за носками, парень успел пристроить мой кувшин на стол и стянуть мокрые насквозь носки. Я же подумала, что надо бы вытереть пол и уже собралась отправиться на поиски тряпки, как с вышеозначенным предметом в одной руке и носками в другой, вернулась Лидия Александровна. Вид у нее, правда, был какой-то странный — со священным ужасом в глазах она смотрела на ноги своего сына. Не сразу, но до меня дошло, что ее так поразило.