Но надо же что-то делать. Миссис Фрай в любой момент может спуститься вниз, и если это произошло, ребята, наверное, сказали, что Гид пошел в туалет. Но дважды у них этот номер не пройдет. Он подходит на цыпочках ко входной двери и заглядывает внутрь. Николас сидит за кухонным столом, уронив голову на руки. Каллен ходит туда-сюда. Гид тихо открывает дверь, не забыв накрыть рукой маленький декоративный колокольчик, подвешенный на кожаном шнурке. Каллен видит его первым и качает головой.
— Ну извини. Ты что делаешь, балда? — сердито шепчет он. — Ты где пропадал, черт возьми?
— Заткнись, — огрызается Гид.
— Надеюсь, никто тебя не видел, — бросает Николас.
— Умоляю, — говорит Гид, — просто заткнитесь и слушайте. Траву я спрятал. Давайте не будем сейчас обсуждать, куда именно. Но проблема в том, что у меня кое-что осталось. — Он раскрывает ладонь. — И я не знаю, куда ее девать.
Наверху миссис Фрай издает какие-то звуки.
— Беги в лес, чувак! — шепчет Каллен.
— Не поможет, — возражает Николас. — Собака все равно ее найдет.
В коридоре наверху раздаются шаги миссис Фрай.
Она движется к лестнице.
— Эге-гей, — зовет она, — мальчики!
— О боже, — замирает Каллен, — что, если она хочет, чтобы мы поднялись и все вчетвером занялись сексом? Думаете, у вас на нее встанет?
Я, конечно, двумя руками за то, чтобы видеть в ситуации лишь положительное, но, кажется, Каллен перегибает палку!
— Гид, ты ей понравился, — шипит Николас. — Иди, проверь, что ей нужно.
Гидеон медленно идет в коридор, замечая по дороге, что у директора очень красивый дом. Неужели еще сегодня утром они были у Уинчестеров? Здесь ему нравится больше. Он с некоторым удовлетворением отмечает, что миссис Фрай поставила его букет — сочно-розовые и блекло-фиолетовые цветы — в хрустальную вазу на кофейный столик из темного дерева. Интересно, сколько зарабатывает директор?
— Гидеон! — Миссис Фрай стоит на лестничной площадке, одной рукой закалывая пучок, другой держа сигарету, почти превратившуюся в пепел. — Не мог бы ты кое-что сделать для меня?
Гидеон невольно припоминает опасения Каллена насчет групповухи. Но это просто глупо. Миссис Фрай не похожа на человека, которого интересуют такие вещи. Наверное, Каллен просто мечтает заняться сексом с женщиной постарше.
— Конечно, — говорит Гид, делая шаг вперед, — что скажете. Я к вашим услугам.
— Над духовкой, на маленьком подносе баночка с розмарином. Я, раззява, забыла приправить свинину… будь заинькой, добавь к жаркому примерно столовую ложечку?
Герой
Когда в понедельник Гид и Каллен заходят в комнату для почты, Гиду в ярких деталях вспоминается его первый день в «Мидвейле». Тогда он шел в столовую бок о бок с соседями по комнате и очень отчетливо ощущал, что является частью чего-то особенного. Сегодня же он не просто часть, он и есть это особенное. Его одноклассники заходят и выходят, принося с собой разнообразные приятные запахи духов, мыла и стирального порошка, и Гид видит, что все они чувствуют его присутствие.
Внутри своего маленького деревянного ящичка с древним кодовым замком он обнаруживает записку. Она написана черными чернилами на светло-голубой бумаге и гласит:
Личная канцелярия Молли Макгарри
Привет, Гид!
Я очень ценю то, что ты сделал для меня (хотя, разумеется, все это закрутилось по твоей вине).
Но если серьезно, тебе было вовсе необязательно так поступать; это было очень мило и не совсем то, что я ожидала от тебя или кого-то другого на твоем месте. Я хочу сказать, что, заступившись за меня в воскресенье, ты поступил, как настоящий житель Буффало.
Искренне ваша,
Молли Э. Макгарри («Э» значит «Эллен».)
«Э» значит «Эллен». Неприкрытое кокетство! Очень прямолинейно, хоть и не бросается в глаза.
— «Настоящий житель Буффало»? — читает Каллен, подобравшись сзади и заглядывая в записку через плечо. — Да я смотрю, у тебя все на мази!
Гид тоже так думает. Его сердце сегодня запело, стоило ему только открыть глаза. Он в восторге от «Мидвейла». В восторге от того, что выиграет пари, и может быть, после этого он и Пилар… ну да ладно. Лучше не забегать вперед. Кроме того, ему понравилась записка. Он перечитывает ее, говоря себе, что делает это для ясности — но на самом деле для удовольствия.
Нравится ли он Молли? Может, даже очень? А Молли ему нравится? И любит ли он Пилар? И как во всем этом разобраться?
Он не может думать об этом сейчас — голова кружится. Он чувствует себя хорошо и уютно, лишь вспоминая о том, что сделал вчера вечером, о своем триумфе. Пока лучше сосредоточиться на этом.
— Почему ты вчера ничего не сделал? — спрашивает он Каллена, пользуясь уверенностью, внушенной ему девчонкой. — Почему вы с Николасом… — Ему хочется сказать: ну почему вы просто сидели и бездействовали? Но это слишком грубо. — Вы как будто смирились с тем, что произойдет.
Каллен широко разводит руки — редкий для него жест согласия и смирения.
— Друг, я ломал голову, как нам выбраться оттуда, честно. А потом понял, что мы должны просто отступить в сторону и, ну, ты понимаешь… позволить тебе быть героем. Ты им и стал. И посмотри, что получил в результате. — Он показывает на записку Молли.
Мне это все кажется полной чепухой, да и Гидеон тоже не купился. Он хмурится, глядя на Каллена, но без злобы.
— Да пошел ты, — говорит он. — Вы, ребята, просто в штаны наложили.
Каллен улыбается в ответ. Если до этого Гиду было хорошо, то сейчас он просто влюблен в целый мир… хотя я все равно влюблена в него вдвое сильнее.
Первое побуждение Гида, когда чуть позже он видит Лиама Ву за обедом, — извиниться. Он подходит к столу, уже раскрыв рот и держа на языке слова «знаю, вчера я был слишком резок» или «надеюсь, я тебя не обидел». Однако подойдя ближе, он видит на лице Лиама выражение, которое никогда не видел раньше. Кажется, Лиам рад его видеть. Лиам симпатизирует ему! Невероятно: не всегда лучший способ завоевать друзей — доброе отношение или лесть. Иногда лучший способ — дать понять, что не намерен мириться с их мерзким поведением. Я это узнала совсем недавно.
А Гид — вчера вечером.
За обедом Гид привлекает внимание всего стола и на следующий день тоже. Он представляет Лиаму и Девону полный отчет об их затянувшейся стычке со школьными властями. Рассказывает, как подсыпал траву в директорское жаркое вместе с розмарином. Как всего через пять минут после того, как Гид вернулся в дом директора, пришел констебль с собакой. Как пришел Яйцеголовый и стал плеваться и, багровея, настаивать, чтобы констебль лучше искал марихуану, которую в результате так и не нашли. В ответ на что констебль, одетый, несмотря на отсутствие дождя, в желтый макинтош, и его собака — это действительно оказался золотистый ретривер — одинаково недобро на него посмотрели. Яйцеголовый наконец поплелся домой спать, и директор тоже. Последний, естественно, проспал регулярное совещание утром в понедельник и появился на пороге своего кабинета лишь после обеда, двигаясь заторможенно и озираясь по сторонам ошеломленным, расфокусированным взглядом.
Разумеется, все также хотят услышать о Пилар.
— Расскажи, как вы вместе провели ночь, — умоляет Девон. Лиам тоже склоняется ближе.
Ровно настолько, насколько Гиду понравилось рассказывать им о происшествии в директорском доме, ему не хочется распространяться о Пилар.
— Тут я воспользуюсь пятой поправкой, ребята, если не возражаете, — говорит он и с притворно-невинным видом поднимает руки. Девон и Лиам смеются, но он видит, как на их лицах пробежала тень, — они завидуют, что не в центре внимания, особенно когда Каллен показывает Гиду поднятый вверх большой па- лец, а Николас улыбается в тарелку. И неважно, что рассказывать-то нечего. Главное, эти парни думают, что Гидеону известно нечто, что они хотели бы узнать, и это вызывает у них желание быть рядом. И симпатию к нему.