— Ничего, — отвечает он. — И вообще, она мне не подружка. — Хотя он говорит правду, стоит этим словам слететь у него с языка, как он чувствует себя предателем. Гнусным. — Мы вместе пьесу ставим. И завтра, наверное, тоже будем репетировать. Мы репетируем уже, кажется, две недели. — Ужас, думает он. До Дня Всех Святых меньше недели осталось.
— Завтра? Разве завтра у тебя не будет дел?
— Завтра же суббота, — говорит Гид. — Нет у меня никаких дел. — О черт. Может, она хочет, чтобы они вместе куда-нибудь пошли? И эта пожарная лестница действительно предназначена для него?
— О нет, — смеется Пилар, — это ты так думаешь. — Она бросает в окно листок бумаги. — Мне пора, — говорит она. — Но ты прочитай.
Листочек парит под ее окном и приземляется за мусорными баками. Гид лезет туда и хватает его. Это какая-то брошюрка, напечатанная на белой бумаге. На ней рифленым шрифтом написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, РОДИТЕЛИ». Над этой надписью герб «Мидвейла»: лошадь, наездник, девиз на латыни и лучи света, расходящиеся в стороны. Открыв брошюрку, он читает: «22 ОКТЯБРЯ. РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ».
Десять часов в компании Джима Рейберна. Гид готов поспорить, что отец уже драит свой «сильверадо». Споласкивает термос для кофе. Готовится выехать до рассвета.
Гид садится и снова разглядывает листок, чтобы убедиться, что не ошибся. С другой стороны что-то написано… Он переворачивает бумажку. И — какой прекрасный сюрприз: на оборотной стороне розово-коричневой помадой с блестками выведены толстые цифры — ее номер на Манхэттене и имя — ПИЛАР!
Гид еще некоторое время сидит за мусорным баком, обдумывая хорошие и плохие новости и наслаждаясь ароматами помойки. Он поднимает голову и смотрит на окно Пилар. Там горит свет, она шагает по комнате и разговаривает по телефону. В окне Молли в том же здании, но с противоположной стороны, свет не горит
Вот так сюрприз
На следующий день утром раздается стук в дверь. Гидеон вскакивает с кровати и выглядывает в окно. На школьном дворе пусто, от травы поднимается пар, слой тумана окутывает кирпичные школьные здания. В такой час просто невежливо беспокоить людей, думает Гид. Взгляд на часы подтверждает его предположение: 8:30.
Он подходит к глазку. И что вы думали — там стоит Джим Рейберн, оттягивая пальцами поясные петельки черных джинсов. А рядом… капитан Яйцеголовый? Не лучшая пара, думает Гид, открывая дверь.
— Я встретил твоего отца внизу, — рявкает Яйцеголовый, — и любезно проводил его наверх.
— Просто сама любезность, — бормочет Каллен, отворачиваясь к стене и прижимая к себе подушку. Его родители не приедут. Слишком долго лететь из Колорадо ради одного дня. Каллену все равно.
Николас трет глаза и подпирает голову рукой.
— Это точно, — говорит он, — когда я проснусь, хочу быть похожим на вас. — Мать Николаса тоже не приедет: не любит толпы.
Яйцеголовый уходит, ворча себе под нос.
Каллен вылезает из кровати, натягивает футболку, подходит к двери и пожимает Джиму Рейберну руку.
— Рад видеть вас снова, мистер Рейберн, — говорит он.
Его отец чуть краской не заливается, подумать только.
Джим бросается вперед, не успевает Гид его остановить, и хватает его за ребра.
— Ах ты мой молодец! Только посмотри на себя! Ты не говорил, что занимаешься спортом!
— Это я заставил его заняться бегом, — замечает Николас. — И еще откорректировал его диету.
Джим Рейберн дружески приобнимает Николаса.
— Невероятно, — говорит он. — Офигенно. Спасибо тебе за это! Что ж, сынок, ты удивил меня своими мышцами, но ты еще не знаешь, что я тебе приготовил. Гид приходит в ужас. И я его понимаю. Сюрпризы — это здорово, когда их преподносит нужный человек. Но Джим Рейберн не знает и не понимает Гида. Его представления о желаниях сына наверняка далеки от действительности. Весьма далеки.
Но Гид подыгрывает ему.
— Отлично, — говорит он, — и что это?
— Надо спуститься к машине, — отвечает Джим. Вот если бы он сказал «это машина»… Неудивительно, что мать Гида бросила его ради парня, который делает вулканы из соды и уксуса!
Гид бежит в ванную и смотрит на себя в зеркало. Он совершенно не горит желанием никуда идти. Что за
сюрприз? Представляя, что это, он проходит сквозь круги ада: купон «2 пиццы по цене одной» из «Сбарро»? Пони? Он обрызгивает лицо водой.
В коридоре отец Гида затевает все по новой:
— Ну и ну. Никогда прежде не видел, чтобы ты так здорово выглядел! Совсем не похож на старого доброго Гида! — Он ухмыляется и уже в третий раз за день делает агрессивный и совершенно неприятный для Гида жест — тычет его в ребра.
Капитан Яйцеголовый сидит на корточках в противоположном конце коридора и скармливает бумаги электрическому измельчителю. На его лице гримаса.
Гид видит, как отец приободряется в предвкушении своего любимого занятия — надоедать незнакомым людям, которые не желают с ним общаться.
— Убиваете двух зайцев, да? — ревет Джим. — Присматриваете за маленькими негодниками и предупреждаете кражу личной информации? Знаете, у меня был приятель, и его документы попали к двум латиноамериканцам… Они купили по его кредитке четырнадцать телевизоров и двенадцать комплектов велюровой мягкой мебели для гостиной!
Капитан Яйцеголовый хмурится.
— И бог знает сколько еще билетов туда и обратно к Деве Марии Гваделупской…
Яйцеголовый выключает измельчитель и меряет взглядом отца и сына.
— Ну да ладно, шутки в сторону. По пути сюда я видел хорошенькую дамочку, наверное, это была ваша жена, с электрической открывалкой…
От слов «хорошенькая дамочка» глаза Яйцеголового превращаются в серый камень.
— Пошли, пап, — шепчет Гид.
Но Джим Рейберн невозмутимо продолжает:
— Я смотрю, у вас тут проблемы с электричеством.
Или я ошибся? Не думаю. Может, я взгляну?
— Пап, — умоляюще произносит Гид, — как же мой сюрприз, забыл?
Джим широко улыбается. И на секунду бедняге Гиду кажется, что он выиграл… Но тут Джим говорит:
— Этот сюрприз тебе лучше увидеть без меня!
«Форд» припаркован там, на улице, позади большого здания с колоннами…
— «Тайер», факультет гуманитарных наук, — любезно подсказывает Яйцеголовый.
Джим выуживает ключи из кармана штанов и протягивает их Гиду. Гид сует их в карман, чтобы капитан Кавано не заметил надпись на брелоке: «Рыбы дрожат при звуке моего голоса». Он смотрит на часы. Девять утра. Еще десять часов, и отец уедет.
Осознав свое поражение, капитан открывает дверь своей квартиры и впускает мистера Рейберна.
— Заходите, пожалуйста, — цедит он, едва открывая рот.
Очутившись на улице, Гид вдыхает холодный запах осени с примесью пожухлых листьев. Моя жизнь теперь здесь, думает он. Он закончит школу и поступит в колледж. Как бы ни расстраивал его конфликт с отцом, теперь и до конца его жизни у него по крайней мере будет начало, середина и конец. Это начало, потому так трудно, но дальше будет лучше.
Кстати о хорошем. Навстречу ему идет Пилар Бенитес-Джонс. С одной стороны ее сопровождает блондинка в короткой юбке, сапожках и свитере, а с другой — пожилой мужчина с седыми волосами и смуглой кожей. Пилар с блондинкой как будто нарочно за медлили ради него шаг. Наверное, это ее сестра и отец, думает Гидеон. Но когда они подходят ближе, он понимает, что блондинка — скорее всего ее мать, а пожилой смуглый мужчина — дедушка или дядя. Мать Пилар в ярко-розовом костюме, а каблуки у ее сапожек такие тонкие, что у основания превращаются почти в гвоздики. Не считая пары морщинок на лице, она похожа на девочку. На мужчине темный костюм и шляпа, он опирается на трость и похож на элегантную черепаху.
— Привет, — говорит Пилар. — Это мои родители. Почему, думает Гид, отец Пилар выглядит так сексуально, хотя он уже одной ногой в могиле?
Пилар еще более идеальна и красива, чем обычно. На ней голубые замшевые лодочки на низком каблуке, узкие джинсы, очень низко сидящие на бедрах, и белая рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц ниже, чем одобрили бы родители (Гиду так кажется и, если честно, мне тоже). Волосы убраны наверх в художественном беспорядке. Тени для глаз под цвет туфель.