- В этом мире и в это время я – менестрель. – Спокойно ответила девчонка. – Речь не об этом, Кирино. Что за дурацкое имя ты выбрал себе на эти пятьсот лет, кстати? Но я здесь, чтобы попрощаться.
- Нет! – Только не сейчас, только не это. – Ты не можешь!
- Могу! И сделаю. Я дала тебе крылья!
- Ты отобрала мою магию!
- Я забрала твои чувства и эмоции, чтобы ты стал сильнее.
- Угу, и обрекла меня на вечные мучения. Каждый день горю огнем боли, которую должна испытывать ТЫ!
- Ты обязан мне всем!
- Да, особенно отсутствием даже мифического наличия сердца!
- Оно тебе не нужно! Тебе ничего не нужно! Только власть, сила! Тебе никто не нужен, кроме меня. – Менестрель приблизилась и поцеловала меня в предплечье. Меня чуть не вывернуло от агонии.
- Хватит. – Меня жгло огнем, на предплечье появился багровый шрам в цвет моих крыльев.
- Да, хватит. Как посмел ты вернуть себе чувства, как смеешь спать с ведьмой, которую выбрала Я для ритуала?! – Взвизгнула девчонка. – Кирино, я ясно видела тебя королем, демиургом этого и другого мира. Я хотела уйти, стать свободной. А ТЫ ВСЕ ИСПОРТИЛ! Я вижу лишь твою смерть! И последний, кстати, уже потирает свои костлявые руки!
- Я ничего не помню. Подожди! Я переспал с Адель!? Она жива?!
Глаза менестреля почернели от бешенства, и в следующую секунду я уже был распят стальными кольями по рукам и ногам к дереву. Шею стягивал стальной обруч, утыканный вовнутрь шипами, так, что при малейшем движении, впивался в шею ядом с реки Стикс. Стиснув зубы, я не издал ни звука.
- Беспокоишься о ведьме? – Зло засмеялась девчонка, вбивая еще стальной кол мне в ногу. – Понравился секс? Понравились новые чувства? Не смеши меня, демон. Мы с тобой одного поля ягоды. Мирское чуждо нам. А будет ли с тобой твоя сообщница, когда узнает, кто вырезал весь ее клан, кто дал ей имя Адель, кто отобрал у нее семейку фермеров и этого мальчишку? А будет ли она с тобой дружить, когда узнает, какая роль ей отведена в этом спектакле? А посмотрит ли она тебе в глаза, когда узнает, какую жизнь, ты у нее отнял и на какую обрек? Кирино, не тебе заводить дружбу и не с ней. Можешь с ней и дальше спать до ритуала.
- Менестрель - прохрипел я…
- Не люблю разговаривать с ходячими трупами. Ты обречен, а вместе с тобой и я, и Адель. Делай, что хочешь, ритуал все равно произойдет, хотим мы того или нет.
- Менестрель…
- И Кирино, опасайся Блэйза, он очень хочет получить обломок меча Вагиса.
- Менестрель…
- Что еще?!
- Сними свой ошейник!
Девчонка засмеялась, но вытащила из раненого тела только колья, а из ошейника убрала шипы.
- Не могу. Он сам рассыпется, когда придет время. – Менестрель отошла, а я сполз по стволу вниз, оставляя за собой красные дорожки крови на коре.
- Раз я не жилец - убирайся восвояси.
- Кирино, помни кто держит твое сердце в капкане и кто твой истинный сообщник. Прощай. – Усмехнувшись, она растаяла, а я еще долго слышал в голове ее звонкий смех, напоминавший похоронный колокольный звон.
Конец POV Кирино.
Поздно вечером Кирино нашел Адель, моющуюся в лагуне водопада. Первое, что увидел демон, это множество синяков и малиновых засосов на всем теле ведьмы, кое-где виднелись свежие царапины и следы его клыков.
Демон уже хотел вызвать слугу, чтобы тот излечил ведьму, как вдруг вспомнил слова менестреля.
- Если бы не ты, ведьма, все было бы по-другому. – Прошептал демон, принимая истинную форму. Ошейник неприятно стягивал шею. – Я лично убью тебя!
***
Адель уже хотела вылезть из воды, когда за спиной почувствовала какое-то движение. Обернувшись, она лбом столкнулась с грудью Кирино.
- Проснулся? – Ехидно спросила Адель, но тут же почувствовала на столько яростную ауру от демона, что отступила на шаг назад. – Что это за ошейник на тебе? – Испуганно спросила ведьма, видя запекшуюся кровь на шее Кирино и стальной обруч.
- Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя убить! – Прорычал демон, рукой сгребая ведьму и притягивая к себе. Девушка больно ударилась носом об каменную грудь Кирино. – Не представляешь, как сильно я тебя ненавижу! – Демон с силой и потаенным наслаждением впился мощными когтями в ребра девушки, заставив ее закричать от боли. Рванув ими, он оставил за собой очень глубокие порезы до самого копчика.
- Не надо! Прекрати! Что я сделала тебе?! – У Адель впервые на глазах выступили слезы.
- Родилась! – Не дав ей ничего сказать, Кирино впился в ее губы, заставляя подчиниться и ответить на поцелуй. Влажный и болезненный поцелуй, клыками прикусывая ее язык, хозяйничая во рту и на корню уничтожая слабые попытки сопротивляться.