Я догнала ее на вершине скалы. Деваться обоим было некуда, и бой начался. Глупо думать, что женщины могут царапаться и кусаться, мы с Менестрелем швыряли в друг друга деревья, насылали чуму и проклятья, заговоренные кинжалы, бились как могли, разъедая магией кожу. У меня было мало времени, но и она не всесильна.
- Сними с него ошейник! – Рычала я, катаясь с ней в грязи, забыв о боли.
POV Кирино
Я видел, как тела моих братьев разрушались, как они, не помня себя, подчинялись Адель, как выли от боли, но изгоняли всадников, видел, как Смерть в виде ворона кружил над нами, надеясь, что-то хоть кому-то удастся разрушить не только тело, но и сущность.
Мое бессилие меня сводило с ума, я чувствовал на себе, как Адель избивает Менестреля, и злился еще больше, потому что она била так, чтобы ослабить, но не убить. Дура! Чего она добивается?
Я снова посмотрел на братьев и от неожиданности присвистнул. Безликий весь залитый кровью разрушил уже второго всадника, изгоняя на ближайшую тысячу лет. Маска на его лице треснула, хотя не достаточно, чтобы увидеть то, что скрыто. Я давно не видел его, но что-то с ним было нечисто. Неожиданно Блэйза отбросило в стену моего круга, и переломанной куклой он скатился по траве рядом со мной.
- Обломок…где…ты…обещал…за мою…помощь. - Разбитые губы брата еле шевелились.
- На дне Стикса. – Прошептал я.
- Сука ты, Кирино. – Прохрипел скорее ветер, чем демон. Тело рассыпалось.
Я снова проследил взглядом на вершину горы, где дрались ведьма с Менестрелем.
Мне показалось, земля в третий раз раскололась подо мной надвое. Льды Тартара сковали мозг, и я почувствовал удар во все теле, еще один и еще. Меня разрывали на части эти удары, в груди словно появилась зияющая дыра, хотя готов поклясться, ее там нет.
- Адеееееель!
Конец POV Кирино
От рева демона все резко обернулись в непонимании. В кругу был не Кирино, а настоящий монстр. Позвоночник демона вылез шипами наружу, все тело покрылось чешуей, глазницы оказались пусты, а волосы превратились в сполохи огня. В когтистой лапе материализовалась стрела, и не думая ни о чем, монстр проткнул оба крыла стрелой. Послышался новый рев. От оружия Ада, они почернели, и тогда, то, что осталось от Кирино, просто оторвало их от спины, воя от боли.
- Что? – Ясон не успел понять, что случилось, существо смело магией круг и телепортировало.
***
За пять минут до этого.
- Сними с него ошейник, - хрипела Адель, тратя все больше магии на попытки связать Менестреля.
- Нет, Адель, не могу, он сам отдал мне свое сердце, и вернет, только если, кого-то полюбит. Но вот замкнутый круг, чтобы любить, надо иметь сердце и не быть бесчувственным демоном.
- Значит ошейник и ваша связь – это две разные сделки? – Адель настолько удивилась, пропустила удар и закричала от боли, чувствуя, что ей сломали руку.
- Да, - пропела Менестрель, - он отдал магию в обмен на крылья, а сердце в обмен на то, чтобы я не смогла тронуть его братьев.
- Но зачем тебе сердце высшего, которое даже не бьется? – Адель снова колдовала.
- Ну, когда-то я уже отступалась перед другими всадниками, и они наказали меня. Каждое мгновение я чувствовала такую агонию, что даже Геенна и Тартар покажутся ничем. Столетия чувствовать ничего, кроме боли, словно заживо сжигают, а потом разрывают на части, вбивают гвозди и так по бесконечному кругу. А когда я получила сердце Кирино, я направила свою агонию в него. И последнюю тысячу лет мучается он, а не я. – Менестрель разговорами снова отвлекла Адель и заставила всю скалу полыхать огнем.
Только ведьма со сломанной рукой шла через горящие угли к ней.
- Ведьмы боятся огня! – Взвизгнула Менестрель, отодвигаясь от нее к обрыву.
- Не те из нас, которых заставляют танцевать на углях. – Адель бросилась вперед.
Менестрель успела увернуться и магией сломала Адель еще несколько костей, а затем телекинезом воткнула палку ей в живот, заставляя упасть.
- Я победила, ведьма, даже все твои уловки не спасли тебя.
Неожиданно всадница почувствовала резкую боль во всем теле, которую не испытывала последнюю тысячу лет.
- Кирино… - непонимающе прошептала она, сплевывая кровь, - как ты….
Из ниоткуда вылетала стрела, ударяя точно в грудь Менестреля. И перед тем, как навеки закрыть глаза и исчезнуть, она успела увидеть лишь голую спину высшего с двумя открытыми ранами на лопатках. Багровых крыльев не было.