Конечно, она снова опоздала. Всего на каких-то сорок минут, но в середине рабочей недели это было еще заметнее.
— Для вас, видимо, график работы нашей фирмы не указ? — господин Ороро был уже на месте и в преотвратном настроении. Наверное, вчерашний поход по ночным клубам закончился для андрогинна неудачей. — Вы живете по какому-то своему графику?
— Да, господин Ороро, я не просто живу по своему графику. Я вообще больше не собираюсь жить по вашему расписанию, — Карла долго репетировала эту сцену и не полезла за словом в карман. — Отныне у меня своя жизнь, и я наконец-то намерена ею правильно распорядиться!
С этими словами она прошла к своему столу и стала собирать вещи.
— Господи, Карлайла, — Галла Пик всплеснула руками, — что ты с собой сделала?
— Хочешь изменить свою судьбу — начни с себя, — подбоченилась девушка. — Вот я и изменилась. Нравится?
Она тряхнула волосами, приняла картинную позу, которую тоже все утро оттачивала перед зеркалом.
— С ума сойти, — дипломатично откликнулась Галла. — И что с тобой случилось?
— Пока ничего, но скоро случится. Я выхожу замуж!
— И увольняешься? — от своего компьютера подала голос Минна.
— Разумеется, — девушка улыбнулась и помахала рукой начальнику: — Господин Ороро, потрудитесь проверить утреннюю почту. Я еще по пути сюда отправила вам заявление об увольнении.
— Заявление, — тот оставался таким же суровым. — И вы выходите замуж. Можно поинтересоваться, за кого?
— Как — «за кого»? За Гурия Хвата, Звездного Рыцаря, разумеется!
Контора синхронно выдохнула. Минна уронила свои виртуальные очки. Галла Пик подпрыгнула на стуле. Разговор третьего дня был еще свеж в памяти, но никто не думал, что все настолько серьезно. Замешательство длилось несколько секунд, после чего коллеги наперебой кинулись поздравлять Карлу с победой.
— А он знает? — вопрос господина Ороро был подобен ушату холодной воды.
— Правда, Карла, расскажи, как вы познакомились? Где ты его отыскала? — затрещали бухгалтерши. — Каков он в жизни? Вы уже парочка или еще просто друзья? Родителям сообщила? Он сделал тебе предложение?
— Пока еще нет, — улыбнулась девушка, — но обязательно сделает. Я отправляюсь к нему. Мне известен его адрес. Мой шаттл «Родольфо Нориев» стартует через два часа. Я должна еще пройти таможенный досмотр, так что девочки-мальчики, мне некогда. Прощаюсь, люблю, целую, но улетаю… И передайте привет Родику. Он просто душка.
Послав воздушный поцелуй, Карла как попало сгребла в сумочку разложенные на столе безделушки и кинулась к дверям, не слушая, что кричат ей вслед коллеги. Было слегка страшновато — вот так решиться круто раз и навсегда изменить свою жизнь. Но она дожила уже до двадцати четырех лет. Пора было брать судьбу в свои руки!
Шоррен тоже чувствовал себя, как во сне, но совсем по другой причине. Мир, из которого он был вырван в семнадцать лет, и который успел стать для него химерой, тенью, призраком, внезапно обрел реальные черты. Молодой человек никак не мог понять — то ли он спит, и ему снится сон, то ли, наоборот, он проснулся после долгой криозаморозки, во время которой ему и приснился Гудзон. Как бы то ни было, он ощущал, будто из его жизни вырвали огромный кусок, и края разрыва еще кровоточат. Должно пройти время, чтобы зарубцевалась эта рана.
Корабль назывался «Вольный Ветер», и еще недавно считался мирным торговцем. Всего четыре месяца назад он сменил владельца, и капитан Бодяга перегонял его на другую точку, чтобы произвести ремонт и поставить на носу дополнительную защиту, а по бортам нарастить отражатели и ионные излучатели. Пушки у бывшего торговца были свои, маломощные, зато «родные» и работали идеально. Шоррену выделили отдельную каюту, перегородив дополнительной переборкой «общежитие» стрелков. По традиции, все новички должны были сперва пройти что-то вроде процедуры инициации и первое время жить в общей каюте, среди абордажников, которые и устраивали им символические проверки. И сначала команда возмутилась, почему этому новичку такие привилегии. Не радовались особенно ни стрелки, ни абордажники, ни техники, ни сам экипаж. Шоррен чувствовал это отчуждение — за без малого пятнадцать лет у капитана Бодяги сменился практически весь экипаж. Да и как капитан, Дюк Бодяга тоже считался новичком. Шоррена тут никто не знал, к нему относились как к недоразумению — мол, для чего кэпу приспичило тащить на борт полицейского? То, что это был курсант, да еще не прошедший обучения, да еще и удравший из академии, никого особенно не волновало.