Горе превратило меня в камень.
Я видела свежие синяки у нее на ногах, на внутренней стороне бедер. Бессознательно впитывала все подробности, вбирая с жестокой отчетливостью. В памяти отпечаталась каждая родинка на их лицах, цвет их глаз, волос, тембр голоса, какие на них ботинки, какой длины ногти на руках и как они ухмылялись и аплодировали друг другу за отлично выполненное дело. Я видела и узнала их всех, за исключением того, что был в капюшоне.
Наконец я отступила от двери, попятилась обратно к окну, но споткнулась, и что-то с грохотом покатилось по полу.
Мужчины обернулись, с трех лиц отхлынула кровь, они стали белыми, как безжизненное тело Бетси.
Раздались испуганные крики, затем проклятья, оглушительный топот ног.
Не помню, как добралась до окна, трясущимися руками отворила его. Рама поехала вниз, прищемив мне пальцы. Все четверо были совсем близко, они уже ворвались в заднюю комнату.
Я вывалилась наружу, на мягкую землю у церковной стены, и побежала.
Только один раз я оглянулась, споткнувшись, и встретилась взглядом с молодым. Карл.
Лес сомкнулся вокруг, проглотил меня всеми своими ветвями, шипами и опавшими листьями. Я летела вперед, слыша только всхлипы собственного дыхания — вдох, выдох, вдох, выдох, тысячу раз, — и шум крови в ушах. Ноги до самых колен были в ледяной грязи, корявые корни вырастали на пути.
Переводя дух, я остановилась, согнулась пополам, оглянулась. Никого. Во мраке леса я оторвалась от преследователей.
Издали неслись приглушенные возгласы, но ни свирепого топота ног, ни звука погони сквозь чащу я не слышала. Они не знали, в какую сторону я побежала, не знали лес так хорошо, как знала его я.
Но разве я могла бросить Бетси? Тело Бетси.
Что они собираются теперь с ней сделать?
Жгучая ненависть к ним и столь же жгучая преданность Бетси заставили меня повернуть. Я кралась назад, на освещенные окна церкви. Осторожно, очень осторожно; шаг — вдох, другой — выдох. Остановиться, прислушаться. От дерева к дереву, от куста к кусту. Мне чудилось, как руки хватают меня сзади, зажимают рот, волокут в церковь, привязывают рядом с Бетси…
Впереди мелькнул слабый огонек.
Я была уже близко. Один из них, тот, в капюшоне, нес фонарь. Я скорчилась за мокрым кустом, сквозь колючие ветки наблюдая за происходящим. Они тихо переговаривались, время от времени над гудением голосов взлетал гневный выкрик — они спорили. Кто-то толкнул мистера Либи, он упал. Я нарушила порядок их ритуала. Они не знали, что теперь делать, не знали, много ли мне удалось увидеть, — и готовы были перегрызть друг другу глотки.
Я старательно подмечала каждую деталь, до последней черточки, и знала, что эту отвратительную сцену мне не забыть никогда.
Снова крики, звуки потасовки. Мне хотелось подобраться ближе, но я не смела. Один из мужчин что-то нес — в руках у него что-то белело, другой держал свечу. То теряя их из виду, то снова находя, я следила за продвижением четверки.
Карл — тот, который работал у нас на участке, — поднял лопату и принялся яростно копать. Я слышала, как звякнул металл и выругался Карл — лопата угодила в камень. С шорохом сыпалась земля в темноте.
«Клади», — сказал один, я узнала голос мистера Либи. Тот, в капюшоне, нагнулся и сбросил Бетси в яму, пинком отправил ее высунувшуюся руку в неглубокую могилу.
Карл наклонился и сдернул что-то с головы Бетси, поднял к глазам. Я не могла рассмотреть, что это, но в свете фонаря блеснул металл.
Затем он наспех забросал яму землей. «Уходим».
Подхватив лопату, свечу, сброшенный пиджак, все четверо поспешно зашагали прочь. Я смотрела им в спины. Черный человек откинул с головы капюшон. И они скрылись в темноте.
Я перевела взгляд на невысокий сырой холмик под дубом. Через час, а может, два, когда не осталось и тени сомнений, что убийцы ушли, я поползла к Бетси как лесная зверушка, рыскающая, вынюхивающая, ищущая. Подобравшись вплотную, я запустила руки во влажную землю, и ее запах залепил ноздри. Дождь кончился, но с веток падали крупные капли.
Я разгребала землю, сначала медленно, потом быстрее, быстрее, в ужасе, что Бетси задохнется. Рыла как одержимая, пока ноготь не зацепил что-то мягкое, что-то холодное.
Плечо Бетси.
Я утерла слезы, размазывая грязь по щекам, и принялась счищать землю с ее лица, с груди, с шеи. Наконец показались слипшиеся пряди ее мягких, как у младенца, волос. В них была заколка с клубничкой — одна из двух, она всегда их носила.
— Бетси! Бетси!
Слезы лились на ее лицо, открывая под маской из грязи тонкую белую кожу. Она спала с открытыми, забитыми землей глазами и смотрела на кроны деревьев.
Я трясла ее. Целовала. Стирала подолом ночной рубашки кровь с ее груди.
Бетси больше не было. Ее у меня забрали. Она была мертва.
Я сняла с нее вторую заколку, невольно вырвав несколько спутанных волос. И побежала. И не останавливалась, пока не очутилась в деревне. В изнеможении, обезумев от горя, я рванула дверь телефонной будки. Я звонила в полицию.
Довольно. С меня хватит. После десяти лет молчания пришло время все рассказать.
Глава 51
Стиснув в кулаке ключи от машины, Нина с ужасом глядела на мужа.
— Ты дрался? Кто тебя так? — дрогнувшим голосом спросила она.
Окровавленный, возможно, сломанный нос Мика смотрел на сторону, нижняя губа рассечена надвое, под обоими глазами чудовищные синяки.
— Ничего себе! Что с тобой, пап?! — Джози подскочила обнять отца, но тот жестом остановил ее.
Нина несмело опустилась возле мужа на колени. Неужели это дело рук Бернетта?
— Ты попал в аварию? — Примчавшись вместе с Джози от Лоры, она не заметила на машине Мика никаких повреждений. Он позвонил, спросил, когда она будет дома, сказал что-то про несчастный случай и бросил трубку — она даже не успела ни о чем спросить. — Джози, бегом в ванную, принеси бинты и антисептик.
Мик покачал головой и поморщился.
— Идиотизм, — глухо, будто с набитым ртом, прошамкал он и криво улыбнулся. — Не поверишь — я грохнулся с лестницы.
— С лестницы? — недоверчиво переспросила Нина. (Значит, это не Бернетт?) — Нужен лед, я сейчас. — Она рывком открыла морозилку, вытряхнула ледяные кубики из лотка в пакет, завернула в полотенце и осторожно приложила Мику к лицу. — Как тебя угораздило? Послушай, дело точно в лестнице, Мик? Это не авария и не… какая-нибудь драка?
Джози сверху прокричала, что не может ничего найти.
— Посмотри внимательнее в шкафчике! — крикнула в ответ Нина.
Мик было хохотнул, но скривился и замычал от боли.
— Если бы кто-нибудь так меня разделал, думаешь, я сидел бы здесь? Давным-давно писал бы заявление в полиции!
Нина кивнула: он прав. Мик не из тех, кто позволит хулигану выйти сухим из воды.
— Я хотел вытащить старый шкаф из комнаты Джози. Ты сама ко мне без конца с ним приставала, да и мне самому надоело, что он стоит там без толку, только мешается. Ну вот, я его волоку к лестнице, и тут звонит мой мобильный. — Мик переложил лед на другую щеку. — Я не заметил, что стою на краю лестницы, полез в карман за телефоном — и готово, лежу мордой на столе в холле! Все ступеньки пересчитал, пока катился. До сих пор чувствую каждую.
— Какой кошмар, Мик! — Нина бережно обняла мужа. Ко всем напастям теперь еще и это. — Поедем в больницу, пусть осмотрят.
— Обойдусь. — Мик поднялся.
— И все-таки ты отдохни сегодня, полежи. Вдруг сотрясение?
Мик фыркнул:
— Ага. А картину прикажу закончить эльфам.
— Мик…
— Не понимаешь, да? — Мик покачнулся, ухватился за дверной косяк.
— Давай я хотя бы принесу все сюда, поработаешь на кухне. По крайней мере будешь у меня на глазах. — От тревог и этого последнего стресса голова у нее просто раскалывалась. — Мастерская заперта? Дай мне ключ. — Она нежно улыбнулась, прибегнув к сильнодействующему средству.