Не было боли.
И я даже была не готова ее ждать, полностью растворяясь в его ласках.
Поцелуй расцвел на колене, распуская новые и новые теплые бутоны на коже внутренней части бедра. Темная голова смело оказалась между моих ног и ловко, умело скользнула языком по чувствительному бугорку, вырывая из горла хриплый крик.
— О, боги… — Тяжело дыша, обратилась я к потолку, но внизу раздался смешок и тихий голос прошептал:
— Ройгер. — Вновь исправил он меня.
О, черт! Его имя подействовало как наковальня, упавшая на голову. Сознание померкло, и одинокий огонек свечи неожиданно быстро удалился, словно я падала в пропасть, без дна, без конца. Словно тысячи фейерверков разорвалось внутри оглушающим залпом. Пальцы на ногах сжались, а сами ноги затряслись, но движения языка мужчины не прекратились, выворачивая мне душу на изнанку.
Когда все немного успокоилось, я ощутила как нетерпеливые пальцы медленно, успокаивая, поднимаются вверх, и мужчина вновь оказался сверху, нависая надо мной с призывно влажными губами от моих соков. Хотелось узнать, так ли это вкусно как он говорил, и я потянулась, обхватывая его за плечи и прижимаясь к губам.
— Нана… — Вновь, словно сдерживаясь, сказал он, но в ответ я только обхватила его ногами, закрывая стопы в замок.
Глава 25
Стук в дверь был неожиданным настолько, что я дернулась в его руках, и напуганное сердечко заметалось, гулко ударяясь о ребра. Ройгер отреагировал менее ярко, но стоило ему отвести глаза в сторону входа, как громкий скрежет зубов друг о друга, выдал его настрой.
— Подожди, малыш. — Он нехотя поднялся, и в полумраке мне все же удалось заметить, как высоко вздымается возбужденная плоть, между разъехавшимися пластинами, и прикрыла глаза.
Смущение жарко опалило щеки.
Нет, мне не было стыдно, что минуту назад я самолично притягивала тело мужчины к себе, обхватив ногами, но легкое смущение перед ним и своей беззащитностью словно лизнуло лицо шершавым языком. Наг обернулся и внимательно вгляделся в мое лицо, словно слушал мои мысли, но секунду спустя мягко улыбнулся.
— Сейчас я быстро отправлю всех в преисподнюю и вернусь к тебе. — Прозвучало как обещание.
Ройгер не сбавляя хода, поднял с пола свой сюртук и набросил его на плечи, прикрывая все, что было ниже живота его длиной. Пригладив пальцами ткань, убедившись, что все в порядке, он распахнул дверь, и я тут же услышала знакомый и неприятный голос.
— Повелитель. Простите мне мое своеволие, но я хотела увидеть вас. И попросить вашей милости….
— Что тебе нужно? — Резко перебил он, и женщина замолчала на несколько секунд, видимо собираясь с мыслями.
— Последняя ночь. Еще одну. Всего одну, мой повелитель. Ведь нам было так хорошо вместе…
— Сотара. — Прошипел он ее имя, и я поняла, что вслушиваясь в слова, поднялась с постели и сейчас, обмотавшись покрывалом, подбираюсь к ним. — Я кажется, сегодня ясно дал понять, что мне неинтересен никто, кроме моей ананфе. С чего ты, возомнила себя особенной? — Он говорил тихо, размерено, но примиряя на себя этот голос, я покрывалась холодными мурашками, сдирая это ощущение комьями с рук. — Ты подданная и должна незамедлительно выполнять мои приказы.
— Но, Ройгер…
— Я говорил тебе никогда так не называть меня? — Вот это уже было ужасно жутко.
Этот злой, металлический голос смешивался с непонятными хрипами и бульканьем, и почти поравнявшись с ними, мне удалось различить, как крепко хвост повелителя сдавливает длинную изящную шею Сотары, а рубины в ее волосах мерцают как искорки.
— Ты забылась, Сотара, и будь у меня немного больше времени, я бы напомнил тебе, где твое место. — Я видела, как напряглась спина моего мужчины, как мускулы на руках превратились в сталь. — Тебе крупно повезло, что моя ананфе стоит за моей спиной, и я не хочу ее пугать.
Хвост резким движением раскрутился и швырнул нагиню в коридор.
— Это твое последнее прощение.
В эту секунду взгляд женщины метнулся ко мне, и ее зрачок вытянулся в тонкую полосу, демонстрируя, как ее гнев нашел свою цель. Она поднялась, и как ни в чем не бывало, поправила смятую ткань платья, не отрывая от меня свой взгляд.
— Я услышала вас повелитель. — Ее губы исказила сломанная, неправильная улыбка. — Вы правы. Нет ничего важнее человеческой девчонки, которая продлит род. Прошу меня извинить. — И быстро, не дожидаясь реакции, скользнула в коридор, исчезая в его темноте.
Это были хорошо продуманные слова, которые достигли своей цели. Меня окатило волной презрения, оставляя после себя тысячи вопросов, ответы на которые набатом стучали в голове, сталкиваясь с сомнением и неизвестностью.
Наг повернулся ко мне и плотно закрыл дверь.
Чешуйчатые стрелы на его лице словно потемнели еще сильнее, выступая наружу как плотные костяные шипы, лицо вытянулось, губы сжались, делая его еще более резким, хищным, в серебристые глаза вытянулись еще сильнее, практически изменив форму.
— Нана…
— Позже. — Отрубила я. — Нас, наверное, уже потеряли. — Попытка улыбнуться вышла кривой, но мужчина медленно кивнул, продолжая разглядывать меня.
Хвост поднял мое сброшенное в порыве страсти платье, от которой не осталось и следа и протянул мне, пока наг продолжал смотреть на меня не отрываясь, распиливая, словно в поисках ответов.
— Ты не должна ее слушать. — Наконец, произнес он, спустя несколько минут тишины, пока я пыталась дотянуться до лент корсета на спине.
— Я не слушала.
Мужчина приблизился резко и развернул меня на месте, начиная быстро и ловко затягивать завязки на платье. Его движения были уверенными, знающими дело, но мне как нестранно, все равно было неловко.
Закончив, он отступил и поднял с ковра свой шнурок, в два движения собирая гладкий, блестящий хвост, словно и не было минут страсти и моих пальцев в его волосах.
— Ты готова?
— Да. Наверно.
— Нана. — Он развернул меня к себе и мягко поднял подбородок. Изменения уже прошли, и на меня смотрел привычный и знакомый лик, не пугая своими жесткими деформациями. — Я знаю, что у тебя много вопросов. У меня так же много ответов и я обещаю не держать тебя в неведенье долго. Что-то из моих слов станет для тебя открытием, что-то может оттолкнуть и заставить ненавидеть меня, но я готов рассказать, ведь твое недоверие и без этого вышибает у меня почву из-под хвоста. Сегодняшний вечер начал новую эпоху. Ты еще не знаешь всего, но поверь, ты единственное, что сейчас важно.
— Тогда давай побыстрее выполним все, что должны и поговорим?
Я должна была быть зла на него, или раздосадована, но щемящее грудь чувство необходимости, потребности в нем, безжалостно сметало все страхи и недоверие. Я готова была ждать, чтобы понять, наконец, все, что происходит, но, казалось, молчание между нами не может быть пугающим.
— Да, мое сокровище. — Он обхватил ладонями мое лицо и склонился к губам, касаясь их в легком, едва ощутимом поцелуе.
В главном зале продолжалось гуляние.
Наги танцевали, переплетая хвосты, всюду сверкали драгоценные камни, шелестели наряды дорогих тканей, затягивая в это разноцветный омут. Нашего возвращения будто бы и не заметили, разве что несколько ярких взглядов и удивленно приподнятые брови, которые тут же выражали понимание и довольство.
— Что происходит? — Шепнула я, когда перед нами расступались пары, склоняясь в почтительном поклоне.
— Они чувствуют. — Таинственно ответил Ройгер, обдавая ушко жарким дыханием.
— Что чувствуют?
— Сейчас все узнаешь. — Уклончиво ответил он и подвел меня к постаменту, возвышая над всеми и обращаясь к толпе.
— Друзья! Сегодня для нас знаменательный день! — Его голос звучал громко, властно и каждый, кто был сейчас здесь, прекратил все свои занятия, обращаясь в слух. — В этот вечер, я хочу еще раз обратить ваше внимание к этой замечательной, и, безусловно, важнейшей женщине людского племени! — Он обернулся и сжал мои пальцы, заметив недоброе выражение лица. — Моя ананфе, мое сокровище. Сегодня ты стала той единственной, с кем я связал свою судьбу.