— Они смотрят на меня, как на призрак. — Двойник в металлической поверхности проступал неявен и бледен, но такой же блицардскую гостью видели придворные короля Эскарлоты. — Тень Дианы. Жалкая, но возмутительная.
— Полагаю, это действительно из-за сходства с ней, твоей сестрой… — забыв вернуть в стойку шпагу, Непперг потянулся к Хенрике.
— Я не дура, Мариус! — Она подалась в сторону, но тотчас шагнула обратно и обвила руками шею любовника, из её прихоти подпёртую высоким атласным воротником. — Ох, прости, этот двор довёл меня до трясущихся рук.
Лязгнула попавшая назад в стойку шпага, Мариус приобнял Хенрику за талию, щекоча усом, поцеловал пряди, спущенные вдоль щек.
— Но невзирая на здешний тексис, ты идёшь в совершенно не женское место, в запретный час…
Хенрика со смешком оттолкнула его руки, закатила глаза:
— Ты говоришь так, что, можно подумать, я намерена ворваться в мужские бани! Что бы они подумали, узнай, что я и сама немного владею шпагой…
— Попадали бы в обморок от негодования и зависти. — Братец Юльхе и сам поглядывал на бывшую королеву по-особенному. Но его внимание было иным, приятным, правильным. Оно доказывало, что эскарлотская мода прежде всего украсила «тиктийскую переселенку». Герцог ви Ита в первый же, такой бесконечный день пребывания гостьи в Айруэлском замке подарил ей ткани и услуги портных. Оказалось, с лёгкой руки Розамунды Морено в местную моду приходило послабление, её клонило в философское веяние с герцогства Вольпефорре: человек — мера всех вещей. Ещё никогда Хенрика не выражала своё согласие с сей гармоничной концепцией так явно. Портные справились в три дня, вчера Хенрика надела первую из обновок.
Самая сладость платьев состояла в том, что менять было возможно не только рукава, но и лифы, которые подцеплялись к юбкам крючочками или завязками. Так, сегодня Хенрика выбрала белый, в жемчужинках, лиф, и юбку цвета осотового мёда, притом в шёлке поблескивали нити золота. Между прочим, сочетание этих цветов было излюбленным у художников, пишущих образ Блозианки.
— Говоришь, в обморок бы попадали? Дивное зрелище, друг мой. — Хенрика опёрлась на руку Мариуса и направилась во второй зал, где зазвенели шпаги. Единственный недочёт в устройстве нарядов — необходимость корсета даже поверх сорочки — она обратила достоинством. И любовник, и всякий кабальеро нет-нет да и забывали взгляд в её вырезе, откуда мягко выступали полукружья грудей. — Но всё же я здесь за чем-то другим.
Учитель, высокий эскарлотец с собранными в хвост кудрями, отрабатывал с его высочеством защиту. Принц вяло отбивал, почти не тревожа под ногами песка. Рапира в стрункой вытянутой руке то слишком опускалась, то взлетала. Быть может, в этой усталости повинно недосыпание? Гарсиласо дурно спал по ночам. Хенрике приходилось прокрадываться к нему в покои и сидеть у его изголовья до утра. Старший брат страшил младшего, что не удивительно. Но прошлой ночью племянник забылся сладким сном. В отличие от тётушки. Не далее как час назад Мариус разминал ей шею и плечи, одеревеневшие после ночи в кресле. Жертва была напрасной. Бодрый и полный сил принц не спешил применить их по назначению. Учитель явно поддавался, бессовестный! Ученик без видимых усилий раз за разом отражал его выпады. Хенрика даже ужаснулась: принц попросту скучал. Сорочка на нём светилась белизной, хотя должна бы намокнуть от пота. Гарсиласо лениво сдувал со лба кудряшки. Выпад, отбив, стойка. Ноги расслаблены, какие уж тут пружинки. Он будто танец разучивал.
Вдруг племянник оглянулся на тётку, пропустил удар. Его легонько ткнули в предплечье. Казалось, принца сие совершенно не озаботило. Гарсиласо с удивлением смотрел на тётушку. Хенрика раздвинула губы в улыбке и помахала ему рукой. Где тот запал, с которым он колотил Лоренсо? Или для того, чтобы тень обратилась задиристым мальчишкой, в чьих руках рапира запляшет, его нужно смертельно оскорбить? Учитель кивнул, сказал что-то. Гарсиласо бросил рапиру в песок. Передышка? Но он даже не начал уставать! Хенрика притопнула туфелькой. Как жаль, что на ней платье. Уж она бы вымотала мальчишку так, чтобы ноженьки не держали. Впрочем, это поправимо. Королевы не водят армии сами, королевы умело подбирают людей.