— Капитан, вам нехорошо?
Дисглейрио очнулся уже за столом. Собственные мысли глодали его волками, а он давался, терпел, не в силах их разогнать. Обеспокоенный Руфус сидел напротив, преданно заглядывал в глаза. Дисглейрио выдавил улыбку, мотнул головой. Тепло уже пробралось к озябшему телу. Вокруг царили запахи дерева, хлеба и чеснока. Небольшой зал с пятью столами и огромным, горящим вовсю очагом был занят только его людьми. Должно быть, все прочие — от бедняков до дворянчиков — предпочли быть подальше от солдат короля и разбежались по комнатам. Поднявшись, Рейнольт скинул плащ, повесил его к очагу, у которого уже сушились плащи подначальных, и перед тем как вернуться к столу глянул в единственное маленькое окно рядом с дверью. Метель бушевала. Похоже, не сверни они сюда, их бы замело. Прямо напротив их с Руфусом стола уходила в темноту коридора лестница на второй этаж, в комнаты постояльцев. Дисглейрио всмотрелся в пустующий проём, потёр глаза, откинулся на спинку скамьи. Его отряд расселся за тремя соседними столами, милостиво оставив один постояльцам посмелее. В ожидании горячего ужина солдаты с удовольствием распивали что-то явно покрепче вина. Рейнольт принюхался, из такой же бутыли на их с Биготом столе пахло не иначе как ежевичницей. Что ж, останавливать подначальных уже смысла нет, хотя теперь они и проспят на пару часов дольше. Пусть, они заслужили.
Черноглазая девица подлетела птахой, оставила тарелки с едой, одарила улыбкой и упорхнула. Румяное мясо на косточке томилось в окружении запасённых на зиму весьма печальных овощей. Отодвинув вилкой не то капусту, не то просто какую-то траву, Рейнольт по-разбойничьи выловил мясо руками и вгрызся в горячую плоть.
— Кенни, ты предупредила своего дружка? Утром лошади должны быть готовы.
Дисглейрио перестал жевать. Второй этаж, слишком знакомый мужской голос.
— Да, мессир, конечно, мессир. Желаете ужинать?
— Желаем. Мы спустимся.
— Хорошо, мессир.
Обжигающий жир капал с пальцев, но Рейнольт того не замечал. Если бы мог, он бы навострил уши. Не сводя глаз с тёмного проёма лестницы, капитан королевской охраны отложил кость и вытер о колет руки.
Придерживая черные юбки дорожного платья, в тусклый свет зала вступала женщина. Остановившись в тени коридора и поправив на плечах платок, обернулась к лестнице. Ещё шаг, и Альда Оссори вышла на свет. Живая. Чему-то улыбнулась, пропустила вперёд всё ту же черноглазую птаху, Кенни. Златокудрая головка медленно повернулась, синие глаза сощурились, но вдруг широко распахнулись. Не сводя с Дисглейрио взгляда, Альда попятилась обратно в коридор.