— Я прославлю тебя! Брошу к твоим ногам все сокровища Восточной Петли! Пройду по раскалённым пескам гиблой яльтийской пургой! — Яноре запрокинул к небу голову в нелепом подражании волку их рода, издал сдавленный вскрик, после чего отбросил шпагу и повалился наземь, увлекая Хенрику за собой.
Так и есть, слизень распил пивца со своими почитателями, но в такой день королева могла стерпеть от него что угодно.
— Дили-дили, мой король, возвращайся ты домой. — Хенрика подразнила его оголившейся ножкой, но дурень припал губами к её руке. Сон мог бы сморить её, пока он добирался до шеи. Касания были столь невесомы, что королева сомневалась, целует ли её Яноре или притрагивается ветерок?
— Я сдержу все обещания и вернусь обратно, — шёпот делал его слова ещё более слизнявыми, они подползали к самым её губам. Хенрика дотянулась до ремня из мягкой кожи, опоясывающего его узкий стан, прошлась пальцами влево, затем вправо. Крепко сжала искомое. — Вернусь к тебе пасынком Изорга.
— Пасынком? — сощурилась Хенрика и толкнула кузена в грудь. Упав на спину, Лауритс распластал по траве руки в цветках кружевных манжет и блаженно заулыбался ей. Что бы он ни предвкушал, в его взгляде не было и тени непристойности. Хенрика резко села верхом, вынутый у кузена нож ткнулся ему в кадык ледовым осколком. — Как богиня Ингвильда — желаю взять в мужья Изорга, желаю взять в мужья зверя.
В смутной от пара воде проступили очертания пугающей звериной морды. Сам Изорг в обличье зимнего барса глядел на клятвопреступницу, морща морду в складчатой гримасе неодобрения, и отблески крови мерцали на льдистых гранях его клыков.
Я пришёл к тебе Изоргом. Я пришёл к тебе зверем.
— Нет! — От удара её ладоней звериный лик сгинул. По воде шла всего лишь рябь, мерцая отражениями от огоньков свеч. Хенрика отпрянула к краю бадьи, съёжилась, подтягивая колени в груди. Только что вода обжигала её волнами лавы, песком Мироканской пустыни, но вдруг замёрзла в лёд, попутно вморозив в себя Королеву Вечных Снегов. Изменницу Изоргу. Яльте, не принявшую другого Яльте. — Ты не получишь меня, слышишь?! Не смотри на меня, не пялься, выколи же себе глаза, жалкий, ничтожный слизень!
— Хенни! У тебя всё хорошо? — Она спиной ощутила появление Непперга в тесной уборной. Проследила за его тенью, взобравшейся вверх по выбеленной стене до круглого оконца под потолком. Его волосы, конечно же, вились змейками, но мысли отпрянули от Изорга лишь с тем, чтобы припасть к стопам мертвеца, Айрона-Кэдогана. Тот приходил к ней линдвормом. И порой чудилось спросонья, что эти крылья осеняют её, хранят её сон, но спешат исчезнуть, почуяв её пробуждение.
— Не слушай, — Хенрика моргнула и потянулась за простынёй на крохотной скамеечке. — Это было не тебе. Но всё равно не пялься!
— Не прими мои слова за грубость, но эти… знаки, следы… — В иной раз Хенрика бы подразнила Мариуса, нарочно подставляя взгляду отметины от поцелуев Мигеля ви Ита, превращая его опасения в ревность, но сейчас бы хотела, чтоб он подавился своим обеспокоенным трёпом. — Я вижу их на шее, плечах, и они тревожат меня больше твоей прославленной красоты. Если случилось что-то… До или после того, как тебе велели уезжать из страны… Доверь мне это.
— Я была с мужчиной, Мариус. — От простыни исходил сладкий аромат, почти такой же, как от воды в бадье, куда Хенрика плеснула травяные и цветочные выжимки из флаконов с рекенианскими воронами. Герцог ви Ита дарил королеве-дикарке много подарков, прося взамен о такой малости — похитить королевского сына. Нет, принца Яльте. Но она смалодушничала, струсила, и стало поздно, и расплата снова окажется непомерна. — Я долго не могла понять, он ли похож на тебя или наоборот. И всё же нет, это ты похож на Мигеля.
И Хенрика как можно быстрее прошла мимо обманутого любовника, выхватив взглядом, как краска заливает его шею, уловив краем уха, как трещат размыкающиеся крючки на колете. Её мокрые ступни, не выбирая, давили мозаичных птах, как знать, может, была среди них та порода, что заворожила кузена Лауритса. Из Непперга вышла сносная камеристка — на постели с округлой спинкой королеву-дикарку дожидался соответствующий наряд.
— И ты считаешь это приемлемым?! — Слышалось, что праведный братец Юльхе не желает верить услышанному, но отступает под натиском неоспоримых свидетельств.