— Рыжий рыцарь брёл домой, бури гнал он головой… Граф Оссори! Какие бури роятся в вашей рыжедьявольской голове на этот раз? — рассмеялся Людвик Орнёре.
Если раньше в голове Оссори гуляли разве что неприкаянные ветры, то сейчас впрямь разразилась буря. Сенешаль Хенрики, мессир фокусник, он кончиками длинных пальцев смахивал снег с плеч. Перчаток он не носил даже при дворе. Стряхнув снег, высокий, долговязый мужчина плотнее закутался в широкий чёрный плащ до пят и оглядел кордегардию. Аккуратные усики едва заметно дрогнули в брезгливой ухмылке. Широкополая чёрная же шляпа надвинута на самые глаза, тень от неё тянулась до тяжёлого гладко выбритого подбородка с ямочкой, но Берни очень хорошо помнил, что за глаза скрываются в темноте.
— Мои приветствия, господин Орнёре. — Берни с усилием сел на скамье, встать не получится, но и лежать в присутствии этого фокусника не представлялось возможным. Слишком ядовито усмехались его усишки.
Людвик кивнул, придерживая поля шляпы. Снова хлопнула дверь, на этот раз со снегом зашёл стражник, должно быть, тот, которого посылали за лекарем. Запыхавшийся мужчина окинул взглядом гостей, вопросительно глянул капитана Норшейна, но тот щурился на Орнёре, явно недовольный его визитом.
Так может, фокусника попросят вон? Оссори был бы признателен…
— Я встретила мессира Людвика в книжной лавке, правда удачно? — Альда, с раскрасневшимися от холода щеками и сияющими глазами, присела рядом с Берни. Она расправила юбки и уставилась на Орнёре, как… зачарованная? Берни чуть было её не встряхнул, что за морок на неё напустил этот сенешалишко? — Мессир Людвик милостиво согласился провести нас в Сегне. То есть меня, — Альда бросила Людвику озорную улыбку, — но я не оставлю бедного глупого мужа.
Берни смотрел на неё разве что не раскрыв рот. Она смерила его взглядом, улыбнулась. Муж лежит без чувств в кордегардии, а она шастает по книжным рядам и заводит шашни с придворными чарод… фокусниками?! Альда, будто уловив его настроение, перестала улыбаться.
— Как твоя рана?
— Плохо.
— Действительно, выглядите скверно, — прицокнул языком мессир фокусник. — Никак учились летать? И очень больно упали.
Оссори закусил губу, отвёл взгляд от испытующе уставившегося Орнёре. Хлопнула дверь, на этот раз вместе с холодом принеся запах огнистой воды и настоек. Так лекарям Берни ещё никогда не радовался.
— Почему так долго? — капитан Норшейн подскочил к лекарю, явно довольный тем, что может отпихнуть Людвика в сторону.
Сенешаль, не противясь, тенью скользнул к столу в углу и сел на краешек скамьи, на которой, должно быть, караульные рассаживались во время обеда.
Лекарь с достоинством снял плащ, прошёл к Берни, ничуть не скрывая довольной улыбки. Сколько Альда обещала заплатить?
— Что же вы, граф Оссори? — раздался голос из потемневшего враз угла. Людвик был в чёрном, но казалось, там действительно стало темнее, чем должно быть. — Вставайте, нам пора в Сегне, король заждался!
Лауритс? Заждался? Берни сжал край скамьи. Король не мог знать о его прибытии, фокусник не успел бы сообщить будь он хоть сотню раз демоном. Но король ждал… Неужели Рейнольт успел? И если успел, согласился ли Лари выдать Оссори? От злости на себя Берни скрипнул зубами. Побег будет недолгим и довольно смешным.
— Графу Оссори нужна помощь! У него серьёзное ранение. — Лекарь колыхнул брюшком, пригладил покрытую редкими чёрными волосами залысину. Холёные белые пальцы ловко задрали Оссори рубашку, но вдруг лекарь остановился. Перевёл взгляд с лица Берни на рану, пожевал губу, растерянно кашлянул.
— Как я и сказал, граф вполне может ехать, — пропел угол. — Или бравые драгуны боятся даже таких царапин?
Берни уставился на тонкую розовеющую царапину вместо раскрывшейся глубокой раны. Он чувствовал рану, он знал, что она всё ещё есть, но увиденное заставляло усомниться, в твёрдом ли он уме. Вот и первый фокус от мессира Орнёре. Рядом тихонько ахнула Альда, крякнул, осенив себя святым знамением, капитан Норшейн. Перед Оссори выросла тень, протянула руку с гладкой, без линий, ладонью.
— Ну как, граф, раздумали умирать? Идёмте.
Собрав силы, Берни поднялся. Руки Людвика он не взял. Кое-как натянув колет и плащ, Оссори оглянулся к ставшему таким родным Норшейну, но тот только кивнул ему, прощаясь. На скамье остался сидеть забывший о плате лекарь.