— Ну ве, Оссои. — Лауритс поставил блюда на маленький квадратный столик перед камином, затем вынул изо рта ручку корзины. — Бери, что нравится, и иди сюда.
Бутылки вина в руках короля звякнули несколько ободряюще. Как только Берни подошёл, тот вручил ему одну из бутылок и уселся в центральное кресло с резными крыльями линдворма на спинке. Раньше в нём сидел Кэдоган. Берни сел справа от кресла Кэди и почувствовал спиной родного, стоящего на задних лапах медведя. Он был вырезан на спинке кресла, а обитые тёмно-зелёным бархатом подлокотники оканчивались медвежьими лапами. Кресло же по левую руку принца всегда занимал Энтони, на деревянной спинке красовался искусно вырезанный филин со сложенными крыльями, но сейчас место друга пустовало.
Лауритс закинул ногу на ногу, так что каблук сапога упёрся в колено, и сосредоточенно воевал с печатью на бутылке, выколупывая её кинжалом. Печать сдалась быстро, огонь в камине довольно чавкнул подачкой. Яноре протянул кинжал Оссори, и дождавшись, пока тот высвободит к вину путь, отсалютовал ему бутылкой. Король приложился к горлышку так, будто его давно мучила жажда. Или после пустынь Петли невозможно напиться? Берни всмотрелся: по лицу Лауритса плясали блики огня, искажая черты и накладывая тени, высвечивая морщины у глаз и рта, которые тот заработал за последних четыре года. В волосах у висков блестели редкие седые волоски. Больше того, король и на одежде хранил память священной войны. Презрев придворный наряд, он щеголял в жёстких солдатских сапогах на шнуровке, будто пропитанных песочной пылью некогда чёрных штанах и простой вытертой на локтях тёмно-коричневой кожаной куртке. Единственное, что выдавало в Лауритсе человека из мирного времени — это белеющие манжеты и воротничок рубашки. О собственном наряде Оссори предпочёл не вспоминать, хватало маячившей перед глазами вышивки на рукавах куртки и аккуратных, мягких сапог, в которых и ножку стола пинать опасно. Неистовый драгун сбросил чешуйчатую броню, но откуда ему было знать, что встретит его барс с отточенными клыками и пыльной от песков шерстью?
— Попробуй это чудо! Дары моря, кто бы знал, что эти малютки отлично сохраняются в нашем холоде. — Перестав пить, Лауритс протянул Берни одну из ракушек, на которой, как на ложечке, лежало нечто склизкое и блестящее.
Склизкое. Так всё-таки помнит «слизня»? Берни взял «дар моря» и осторожно из него отпил. На язык скользнуло нечто солоноватое и действительно склизкое, отдалённо напомнившее мясо птицы. Очень плохое мясо птицы. С трудом поборов порыв если не выплюнуть, то хотя бы поморщиться, Берни проглотил пакость.
Лауритс не сводил с него глаз:
— Ну как?
— Непривычный вкус… — Берни откусил пряничному медведю кончик лапки, запил вином — терпким, пряным до лёгкой горечи, нездешним. Но ощущение слизи во рту не пропадало.
— Не то слово. Мерзость, а? Но эти слизняки очень питательны, несколько штук, и сыт целый день. Не так уж слизни и бесполезны. — Лауритс проглотил «слизня», поморщился, хлебнул из бутылки.
Берни сжал зубы, затеряться бы в глубине кресла, но такое под силу разве что юркому Аргойлу. Смешно, он бежал от одного короля к другому, но оба ему не рады и считают, что его голова мешает шее.
— Помните о тех… шутках? — виновато вздохнул Берни.
— Каких шутках? — Лауритс отправил в рот кружок колбаски, прикрыл глаза от удовольствия, закинул следом второй.
— Драгуны несколько резко отзывались о…
— Ах, ты о том, как ваш принц не одобрял моё поведение во время Девятнадцатилетней, а шайка его друзей счастливо гоготала на блаутурском над Лари-недотёпой? Брось, какие обиды. — Лауритс подмигнул Берни. — Кстати, ты не замечаешь?
Оссори вопросительно повёл бровями. Он заметил очень многое, но одним сандалиям Прюмме известно, за что ещё хочет уцепиться в своих обидах Яноре. Король разочарованно покачал головой.
— На каком языке я говорю с тобой? — прозвучало на почти чистом блаутурском. Оссори не сдержал вздоха, король остался доволен, гордо кивнул. — То-то же. Смеяться над Лари-недотёпой стало в разы труднее. Впрочем, теперь я могу смеяться над тобой, не думаю, что ты знаешь песочные наречия. Мироканское, например.