— Что? Это не твоя пьеса, Котронэ.
— Плащ, живо! — в голосе Сезара зазвенел металл. — Ты бы мне помог, я знаю! Давай же!
— Опомнись, Котронэ! — голос Райнеро сорвался на рык. — Мне некуда бежать!
— Выберись из этого забытого Девой города и жди. Я разыщу Мигеля. — Цокот близился, рвал ночь в клочья. Марсио замотал мордой, Райнеро припал к конскому уху, умоляя молчать. — Слышишь меня? Я разыщу его, мы найдём способ связаться с тобой. Мы выберемся, не спеши терять голову раньше срока, ей суждено носить корону. Посмотри на меня. Райнерито.
Пальцы метнулись к фибуле быстрее, чем он решился. Они обменялись плащами, Сезар по самые глаза натянул барет. Принц Рекенья с облегчением скрыл лицо под капюшоном.
— Уезжай, — приказал забывшему себя другу Сезар. За этот подвиг стоило простить ему ошибку прошлого. Райнеро и простил, только сердце сжал страх за друга. Сезар улыбнулся, махнул рукой. — Не бойся за меня, не пропаду. Поторопись, улитка, иначе я зря рискую!
Райнеро натянул поводья, чуть наклонился вправо, хорошо! Развернулись, уходим, спасаем шкуру. Нет, не шкуру — корону и королевство!
— На всякий случай, прощай. И… я всё знаю. — Райнеро вскинул к виску два пальца. Тот, кто не ценит жизни, её не заслуживает? — Если мне доведётся вернуться, даю слово, я вас не трону.
Сезар запоздало ответил тем же, кивнул, справившись с явной оторопью:
— До встречи, ваше величество!
Апельсинные ворота охранялись лучше прочих, поскольку в первую очередь враг мог заявиться к ним. Через них же Райнеро вознамерился выбраться из города. Чувствуя себя то ли полководцем, то ли всё-таки беглецом, он осмотрелся. Перед ним был полуовальный проём в крепостной стене, закрытый створами и забранный решёткой, светили факелы. Тут же вздымали станы две боевые привратные башни. В правой рыжело окно. К левой примыкал деревянный пристрой — конюшни, погружённые в сон. Поверху башни соединял открытый переход, дозорными с честью выступали два факела. Какая беззаботность… Так недолго проворонить «ящеров» или ублюдка, вознамерившегося выжить назло всем чистым кровям этого мира.
Не доезжая до ворот пятидесяти пассо, Райнеро спешился, обмотал поводья вокруг луки седла. Марсио ткнулся носом подмышку, нашёл время нежничать!
— На вас вся надежда, дон хулиган, — шепнул принц Рекенья в чёрное мохнатое ухо. — С этой минуты разрешаю вам быть совершенно несносным.
На шлепок по крупу джериб ответил обиженным всхрапом, но покорился, порысил вперёд. Что творится этой ночью! Отец отрекается от сына, Клюв Ита даёт маху, друзья один за другим проходят испытание преданностью. Сезар прошёл, а Марсио? Райнеро было восемнадцать, когда он выкупил джериба у песочника за россыпь гранатов. Зазнавшемуся юнцу приглянулся шипящий, брыкающийся жеребчик. Королевский конюх плакался, что принц привёл в поводу воплощённое бешенство, и убеждал пристрелить. «Пристрелить следует вас», прошипел Райнеро и оседлал чёрную смерть. Спеси поубавилось. Марсио щедро отсыпал хозяину пинки и укусы.
Излюбленной своей забавой конь его высочества почитал завалиться на бок и кататься на спине, подминая под себя всадника. Однажды это кончилось для Райнеро сломанной ногой, он просто не успел выпрыгнуть, а Марсио рос тяжёлым и мощным. Монаршая семья в полном составе собралась у постели больного. Король-отец сдержанно выразил нежелание лишаться наследника из-за бешеной дури о четырёх копытах. Матушка, отбросив платочек, изъявила готовность взять на душу грех убийства. Малявка Салисьо поинтересовался, можно ли ему забрать сбрую, не в землю же вместе с трупом закапывать это великолепие, а ему как раз обещали личную лошадь. После их ухода Райнеро сорвался в конюшню. Вернее, доковылял, повиснув на плече лучшего друга. Вдвоём они переправили Марсио под покровительство Клюва Ита. Откуда монаршей семье было знать, что, сломав ногу, принц покорил непокорное. Марсио, поддавшись его уговорам, послушно довёз полуобморочного всадника с полей в королевский дворец, и Райнеро обрёл друга.
Марсио не предал его доверия и нынче ночью. С обидой на хозяина, оглядываясь, мотая хвостом, стопорясь, жеребчик шёл к воротам. Звенели удила, гулко стучали копыта. Райнеро боком, держась стен, двинулся к правой башне. Джериб дошёл. Опять оглянулся. Не увидев хозяина, копытом саданул по булыжнику, задрал морду к луне и надрывно заржал. Если бы умел — он бы выл. Громче, ещё громче! Вы не парадный красавец, дон хулиган, вы боевой жеребец его высочества. Боевой жеребец, друг и нынче ночью — подельник. Только сердце, всё-таки, заколотилось. Райнеро метнулся в закуток между крепостной стеной и башней.