На спящий город вновь обрушился цокот копыт. Он близился, отдаваясь в ушах дикой пляской кастаньет. Принц Рекенья плотнее прижался к стене, через колет пробрался холод, рука нащупала заткнутый за пояс пистолет. Ближе, ближе… Слышны голоса. Это соседняя улица! Знакомый голос придержал погоню. Пожалуй, так Сезар не играл ни одну из своих пьесок. Райнеро затаил дыхание, прислушиваясь. Только бы реплику друга не оборвал выстрел, только бы, только бы…
— Эй-ей, спокойно! Да что я вам сделал, в конце концов?! Вас подослал этот ревнивый дон Себастиан? Ну так пусть потягается со мной лично! А я настаиваю, что донна Карлота достойна лучшего мужа, чем этот трусливый ёж! Так ему и передайте! Я не отступаюсь и жду его завтра на рассвете у площади Азалий! Или о его рогах узнают даже белошвейки!
Погоня, отдаляясь, понеслась вдоль городской стены. Ни выстрелов, ни лязга стали, спасибо, Сезар. Райнеро не без удивления утёр со лба испарину.
Сверху донеслись лязг и топот, Марсио тоже нашёл своего зрителя. Принц Рекенья прижался животом к стене башни и медленно двинулся вдоль неё, пропускать спектакль было негоже. Но как же шумит он сам! Камешки под сапогом предательски клацали, колет поскрипывал, нос сопел, щетина шоркала по холодным камням, Задержав дыхание, он выглянул из-за стены, с губ скатился выдох. Стражники грохотали, Марсио кричал и бил копытом, и вряд ли сопение его высочества могло кого-то смутить. Пятнадцать караульных в боевой готовности — в панцирях и со шпагами — выбежали наружу, озираясь по сторонам. Бравые стражи города, мягко говоря, пребывали в замешательстве.
— Это просто лошадь!
— Вы очень наблюдательны. — Фернан Барреа спускался последним, он по и по обыкновению не спешил. Полвека он жил в городе у моря, из них десять служил начальником порта, пять лет назад перебрался к горам. Айруэла, пожадничав, дала ему лишь место гуэрдо*[3], но с весны Барреа набил себе цену. Разгуливающий ночами принц Рекенья попадался ему не счесть сколько раз. Хваткий гуэрдо с поклоном клал в карман королевскую благодарность.
— Нет, это конь, — щегольнул зорким глазом стражник.
— Что?
— Это конь. Жеребец. А сбруя-то как хороша — закачаешься…
— Кобылу тебе в жёны, Лачо, докладывайся по делу!
— Я знаю этого коня, сеньор гуэрдо!
— Знаком лично?
— Это королевский конь, сеньор гуэрдо! — Райнеро различил рапортующего. Лачо Ласано не мыслил себя без того, чтоб не нагладить на затылке вихор и не блеснуть познаниями о Райнеро Рекенья-и-Яльте. Если бы пришлось завести личного жизнеописателя, Лачо был бы не последним претендентом. — Конь его высочества, сеньор гуэрдо. Как известно, сущий фуэгьо[4], сеньор гуэрдо.
Райнеро не сдержал усмешки. Репутация Марсио превосходила его собственную. Джериб замер монументом во славу глубочайшего презрения к человечеству, но храбрецов пока не было.
— Так, — Барреа стоял спиной, но Райнеро знал, что тот постукивает о ладонь двумя пальцами, — а где же всадник? Нам, как известно уже вам, пришёл приказ задержать его.
— Не могу знать, сеньор гуэрдо!
— Обыскать территорию! Караульные, на пост!
Райнеро успел отпрянуть, когда отблеск факела лизнул кусок стены. В его сторону направлялись сразу двое стражников, на плиты впереди падали жёлтые пятна. Две вытянутые тени рыскали из стороны в сторону, подступая к укрытию. Райнеро прижал к груди пистолет, как сестра — любимую куклу, но что за сравнение! Руку на рукоять кинжала и вжаться в угол, слиться с камнями. Шаги совсем рядом, значит, рядом и чья-то смерть.
— Гуэрдо, на улице никого. Я думаю, его высочество перемахнул через стену!
— Перелетел? — Фернан Барреа обладал неплохим чувством юмора, но шутки отпускал каменным голосом.
— Нет, — смутился подчинённый, — забрался на спину коня. Его высочество силён как бык и ловок как мангуст…
Шаги резко изменили направление, тени удалялись. Райнеро понял, что не дышал с минуту. Указательный палец прирос к насечке на стволе.
— Видите, сержант, наши ворота не пропускают даже в Залунный край. — Клясть небо в том, что для побега беглец выбрал именно Апельсиновые ворота, подгадив репутации их смотрителя, Барреа не собирался. — Открыть калитку. Вы, шестеро, возьмёте лошадей. Принц пеший, далеко не ушёл.
— Сеньор гуэрдо, разрешите спросить, — вылез давешний жизнеописатель принца Рекенья. — Что совершил его высочество?