— Нет никакого мессира Чь. И никогда не было. Дисглейрио Рейнольт три года был мне другом, но я в нём ошиблась. — Не глядя на Берни она дёрнула рукава, и сорочка опала на бёдра. — С мессиром Орнёре мы ночевали в разных комнатах. Последовать за тобой меня заставил долг графини Оссори перед её супругом. И страх оставаться в Григиаме одной. Страх, что ты уже не вернёшься. — Она откинула волосы за спину. — Ты волен получить то, что было твоим по праву три года. Я невинна, Рональд, и верна тебе… была и буду.
Оссори мигнул. Его охватывало жаром, он пытался смотреть ей в глаза, но не получалось. У Альды были маленькие, аккуратные, беззащитные груди, шутка ли, но прекраснее их он не видел ни у одной женщины. Пришлось ещё раз мигнуть, осознавая, что Альда наступила на подол сорочки и высвободилась из неё. На ней остались только панталоны до колен, тонкий лён пенился вокруг немного широких бёдер, не скрывая их достоинств. Альда нервно убрала волосы за уши, опустила руки вдоль тоненькой талии, сминая панталоны чуть вниз и открывая белый плоский животик.
Берни опомнился, когда Альда трясущимися руками попыталась распустить завязки панталон и снять их вслед за сорочкой. Кажется, идиотом пялясь обнажающуюся жену, он не дышал вовсе. Берни стянул с кровати покрывало и решительно направился к Альде. Глупышка дёрнулась, хотела шагнуть назад, но совладала с собой и только прикрыла глаза. Кулачки сжаты, грудь быстро вздымается, осанка исполнена достоинства. Какая же Альда маленькая, хрупкая, беззащитная. Какой он глупец, ослепший от подозрений и… ревности?
Когда Берни накинул покрывало на плечи Альды, укрыл её, она вздрогнула и подняла на него удивлённый, враз растерявший лёд взгляд. Он поправил на ней покрывало, у него вырвался нервный смешок:
— Иди в постель.
Альда поджала губы, но покорно пошла к кровати, холодной, наверное… Нужно растопить камин посильнее.
— А ты?… — Как тогда, три года назад, в ночь после свадьбы, Альда присела на краешек постели и смотрела с напускным холодом. Но глаза блестели от страха.
— А я в кресло. — Берни улыбнулся, надеясь, что ободряюще. Чудо, но Альда несмело улыбнулась в ответ. — Я не насильник, Альда. А ты… прости. Пожалуйста. Отдохни… поспи.
Оссори нервно облизнул губы, глупо потоптавшись на пороге, вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и прижался к ней спиной. Почему горят щёки, почему бешено колотится сердце, почему с губ не сходит улыбка?
— Прости мне. Я дурак, Альда, — признался он скорее самому себе.
— Я знаю, Берни, — тихо откликнулась настоящая Оссори.
Глава 39
Блицард
Хильма
Эскарлота, 1511 год
Райнерито сделал выпад левой, но рука вновь повернулась не так и опустилась ниже чем нужно. Шпага учителя слегка ударила по запястью. Снова ранен!
— Если я и родился с клинком в руке, дон Рамиро, — вздохнул наследный принц, — то уж точно не в левой.
— Просто напряги руку и поднимай повыше.
Райнерито без труда принял стойку, его противник приготовился к защите. Они всегда тренировались по утрам, пока держалась ночная прохлада. Но каждый раз солнце неумолимо поднималось, и учитель с учеником успевали взмокнуть. Но воину и не пристало благоухать розами! Райнерито рванул вперёд, перенося вес на ведущую левую ногу. Герцог Рамиро ви Куэрво обучал престолонаследника благородному искусству фехтования как это было принято в эскарлотской школе. Так что, нога Райнерито осталась прямой, «драчливая» рука выпрямилась и застыла на уровне глаз. Правую Райнерито отвёл назад, позволяя телу повернуться боком. Дон Рамиро настаивал, что это добавляет выпаду ещё две-три пиетры. Стук сошедшихся клинков, ликующий возглас, отскок назад, стойка.
— Браво!
Закрепить успех им не дали. На лужайку надвигалась стая пустоголовых голубиц, хотя это полагалось звать свитой её величества. Голубицы расступились и явили свету королеву с её маленьким двойником. Красота матушки была холодноватой, матушки, но не сестры! В кудряшках принцессы заблудилось солнце, в глазах то дремал, то бушевал океан.
Райнерито поклонился, придерживая у бедра рапиру. Да, деревянную, но всё впереди! Её величество удостоила сына кивком, герцогу ви Куэрво милостиво протянула руку. Принцесса задрала и без того вздёрнутый носик, и старший брат не устоял.
— Рамона Лусиана Октавия Эльвира Ампаро Исабель Диана Рекенья-и-Яльте!
— Что вам угодно, сеньор? — сестрица взглянула на него из-под полуопущенных век.