— Да что он о себе возомнил, — проворчал посол Блаутара в Блицарде, останавливаясь около Рейнольта. Скульптурный подбородок Слиго проделывал какие-то немыслимые круговые движения, лоб с залысинами блестел от испарины, но в остальном гончая внутри него выдохлась. — При королеве Хенрике здесь стояли скамейки, но она не унижала меня таким долгим ожиданием! Впрочем, о каком уважении, о каком дипломатическом и даже дворцовом тексисе может идти речь, когда повсюду разгуливает, гадит тебе под ноги мерзейшая птица! Видите! У этого короля тяга ко всему дурному! Будь то заморское чудище, замужняя женщина или беглый преступник. Рыжий Дьявол! Преступно само имя его!
Нетерпение завладевало и Рейнольтом. Он сжал и выпустил эфес шпаги. Согнул и выпрямил колено — шнуровка скрипнула на сапогах в разводах от растаявшего снега. Да, дворец ему не понравился. В покоях Нейдреборна скопилось немало теней. Всего одна тень разгуливала по здешнему дворцу — принца Тимрийского. Рейнольта брала злость при мысли, насколько Оссори в этом Сегне дома. В Приёмной след мертвеца ощущался особенно остро. Над просителями неподвижно парил линдворм, написанный на потолке. С первых же минут в Приёмной Рейнольт старался не смотреть на линдворма. Он пытался отвлечься на вазы с сухоцветами, на мироканские сабли и огромные, зелёно-синие перья неведомых птиц. Но линдворм давил ему на плечи, а в компанию к саблям и перьям просились ожерелья из отрубленных, иссохших голов. Оссори хорошо здесь устроился, и вытаскивать его из-под сени священных для него крыл Рейнольт будет зубами, впиваясь, терзая, рвя. Новый король Блицарда — чужой на Полукруге. Что ему требование «брата его Лоутеана»? Что бывает, если растолкать спящего вожака стаи и внушать ему, что вон того оленя необходимо поймать? Ничего хорошего для руки, которая этого вожака растолкала.
Рейнольт повернул голову к дверям Зала Аудиенций — закрыты, если и откроются, то не сейчас. Рука сама, точно лапа, отбросила край плаща и легла на эфес шпаги, и сердце забилось азартнее, чаще. Оба Оссори так близко. Шаг за шагом, медленно, мягко он продвинулся к выходу из Приёмной. Власть линдворма слабела, тяжесть спадала с плеч, они расправлялись от напряжения. Оба Оссори дичь, которую следует уложить и принести хозяину. И такая дурная, мнимая гончая, как Теобаль Слиго, только спугнёт их.
— Дисглейрио, куда вы? Стойте! Вернитесь и будьте рядом со мной, пока король нас не примет!
— Кончайте тявкать, Слиго. Я сам загоню оленя.
Найти гнездо принца Тимрийского труда не составило, он не изменил своим привычкам — поселился повыше и даже на двери оставил след линдворма. Рейнольт прокрался по лестнице на третий этаж, незаметный, неслышный зверь на мягких лапах. Зрение быстро привыкло к сумраку, разбавленному лишь слабыми, серыми пятнами света из окон. Поздний вечер, но при дворе Лауритса Яноре придворные не шастали по крылу личных покоев. Уже за это ему можно было отвесить поклон. Дисглейрио втянул носом воздух, выдохнул через сжатые зубы. Эта дверь, конечно эта, из дерева проступают контуры сложенных драконьих крыл, когти, складки кожи, даже кости скелета…