Рейнольт осторожно вынул из ножен шпагу и медленно надавил на дверную ручку. В это раз он не допустит ошибки, не ринется сломя голову, как в гостинице на границе с Блицардом. Никуда Оссори не деться, этот дворец станет им западнёй.
Комната встретила густым мраком — ни огней свеч, ни искр в камине, даже на окна напущены тяжёлые шторы. Дисглейрио вошёл, выверяя каждый шаг, ступая так, чтобы не скрипнул сапог, не звякнули ножны. Он прикрыл за собой дверь, огляделся. Где же? Неужели не те покои? Всмотревшись в темноту, он постепенно различил широкий стол, тапестри на стене, три кресла перед погасшим камином, в нём едва тлели угли… Гостиная. А где же спальни? Крадучись он двинулся к средней из трёх дверей, видневшейся в стене напротив. Так по-драгунски — общая зала с примыкающими к ней личными покоями.
Дисглейрио уже миновал кресла, когда краем глаза заметил, что в одном из них кто-то сидит. Он осторожно шагнул назад, но человек не пошевелился. Оссори! Уронив голову на грудь, до носа укутавшись в покрывало, граф дрых медведем в берлоге. Дисглейрио выставил шпагу вперёд, направляя острие прямо на спящего. Ты всё проспал, малыш Оссори…
Опять краем глаза Рейнольт уловил, как от средней двери в спальню что-то движется.
Короткий отблеск, едва различимый — это медленно опустилась вниз дверная ручка. Скрежетнул замок. Дисглейрио вжался спиной в стену, шпагу к ноге, ни звука. Его не должны увидеть, не сейчас. Обострились ли зрение и слух или это бьёт в сердце азарт охоты? Дверь приоткрылась, загораживая вошедшего от охотника. В темноте зала затрепетал огонёк свечи, рыжее пятно проскользнуло у самых сапог Рейнольта и шмыгнуло вперёд как любопытный принюхивающийся зверёк. Вслед за ним тронулась тень хозяина свечи. Хозяйки. Пришлось прикусить язык, запрещая себе выдохнуть имя. Тонкая фигура, распущенные волосы, плечи под покрывалом с кистями. Протянуть руку — и она его.
— Берни…
Рейнольт сжал зубы, перехватил эфес. В ответ на осторожный шёпот Оссори замычал, заворочался. Как крепко он спал! Не стоило медлить…
— Альда? Что случилось? — его сонный хриплый голос Оссори быстро упал до шёпота.
— Ничего. Только холодно, — тень Альды поправила покрывало на плечах. Она стояла спиной к Дисглейрио, совсем рядом… — Ткань очень быстро сгорает, после неё не остаётся углей, а мне жаль будить камеристку.
— Ткань? — В щель между стеной и дверью Рейнольт различил, как Оссори — сонный медвежонок — выбравшись из кресла, поводил плечами и потирал шею. — Камеристка?
— Ты сжёг моё платье, — вздохнула Альда. — А это некому зашнуровать.
Показалось, или Оссори смутился? Рейнольт почувствовал, как уголок губ загнулся в усмешке. Значит, бравый Оссори неспроста так и не имеет наследников…
— Я к вашим услугам, — наиграно хохотнул Оссори, пряча смущение за чрезмерной развязностью. Мальчишка, и только. Но подойди же, драгунишко…
— Только не смотри.
Дрогнул огонёк свечи, это Оссори забрал у Альды подсвечник, поставил на столик перед креслами. Альда отпустила покрывало и шагнула назад, чтобы не наступить на него. Тонкие руки перекинули на грудь волну волос. Её тень вытянулась прямо перед Рейнольтом, только протяни руку…
— А я чего-то там не видел?
Укоризненное «Дурак!» закончилось испуганным возгласом. Короткий прыжок, и Рейнольт схватил её. Одной рукой прижал её спиной к себе, другой наставил шпагу под подбородок. Она вцепилась ему в руку и замерла. Дисглейрио чувствовал каждый её вздох. Расшнурованное на спине платье смялось, нежную кожу от его прикосновений отделяла лишь сорочка. Целый миг он позволял себе вдыхать её запах, ощущать её тепло. Но было невозможно и дальше оставлять вниманием Оссори. Поначалу тот стоял без движения, только налитые гневом глаза перебегали от Альды к Рейнольту и от него к клинку шпаги, что дотрагивался до тонкой девичьей шеи.
— Побитая ты псина… — теперь Оссори схватил воздух у бедра. Рейнольт ловил каждое его движение, но оружия при олухе не было.
— Спокойно, Оссори. — Рейнольт наклонился к ушку Альды. Завиток на её виске задрожал от его дыхания. — Я справлюсь с платьем мессиры ничуть не хуже… Даже лучше. Она подтвердит, так, Альда?
Плавная линия шеи, открытая ключица, белая бархатная кожа. Рейнольт чувствовал себя хищником, волком, оголившим клыки. Впиться в нежную плоть… Только сейчас он понял, что с той минуты, как они расстались, он желал лишь этого. Дисглейрио облизнул нижнюю губу. Альда всхлипнула, качнула головкой мужу. Тот сжал кулаки.
— Идём, Оссори. — Рейнольт кивнул на дверь в коридор. — Твой король заждался.