Глава 10
Амплиольские горы
Лавеснорское ущелье
Алая с золотом полоска тянулась ровной змейкой, кольцо за кольцом, повинуясь маленькому острому лезвию ножа. Ещё утром он им брился, а теперь чистит яблочко.
— Тони! Хватит сдирать с яблока шкуру, палач.
— Так и скажи, что голоден, Оссори.
— Не настолько, — Берни скривился. Пальцы Аддерли блестели от яблочного сока. Было в этом что-то неприятное, как и в том, до чего медленно он счищал кожуру с яблока. В этом и в кое-чём другом, о чём полковник Неистовых драгун старался не думать.
— А вот я голоден! — подал Джон Далкетт полный страдания голос.
— Не хочешь сочной ящерятины в жестяных горшочках? Чуешь? Я уже почти поджарился. — Хьюго постучал себя по сверкающему на солнце нагруднику.
Голодный Джон только фыркнул в пышные усы и отёр с плоского лба пот. В этот полдень они все заживо жарились в доспехе, хотя и успели поснимать плащи и шлемы. Жарились и проклинали краснолапого Роксбура. Вот уж этого гуся они вечером точно поджарят! Драгуны даже спели по его душу песенку висельника, покуда держалась утренняя прохлада и хватало задора.
Полк Неистовых драгун абсолютно понуро тянулся через Лавеснорское ущелье серебряно-чёрным драконьим хвостом. По три-четыре всадника в ряд, друг за другом, и чем дальше, тем больше Берни тревожило их «шествие». Глупость, дурь, но не подчиниться генералу было нельзя, особенно после сожжения пойманных эскарлотцев. Так что драгунский полк в полном составе отправился на разведку. Воронья армия, прежде стоявшая по ту сторону ущелья в долине Солеад, взмахнула крыльями, снимаясь с места. Ближе к городу или в лесистые горы? Это и предстояло выяснить. Но эскарлотское солнце нещадно пекло, ущелье сужалось, а небо наливалось неимоверно рыжим, и драгуны уже высматривали не возможного врага, а хоть какую-то тень. Пласты глины у подножия скал крошились красным, но чем выше тянулись стены ущелья, тем чернее и острее они становились. Венчал ущелье гребешок леса, где с удобством мог бы спрятаться враг и откуда никак не возвращалась с докладом разведка. Оссори облизнул пересохшие губы, отвёл взгляд от зелёных игольчатых вершин. На такой земле могли расти только сосны.
— А вот вороньё уже чует трапезу… Точит клювы, чтобы добывать мясцо.
— Хьюго! — цыкнул полковник на ухмыляющегося капитана. Только тревоги в полку не хватало. — Давай вперёд. И оставь Джона.
Хьюго весело фыркнул, отсалютовал Берни от виска. Друг даже в такой зной оставался живчиком, подскакивая от нетерпения в седле. Худощавый, обладающий проворством ящерицы и ядовитым языком змия, он искусно разил шпагой там, где оказывался бессилен его насмешливый взгляд. Поговаривали, что в юности он промышлял ремеслом бретера. И только благодаря вступлению в драгунский полк его лютая удаль устремилась по верному руслу.
Аргойл подкрутил усы, что стали короче из-за сноровке Аддерли:
— Будь на то воля баронессы Далкетт, нашему Джону привозили бы всё самое жирное и сочное прямо на поле брани.
— Аргойл, дьявольщина, а ну!
Хью припустил кобылку вперёд. От копыт поднялось облачко золотой пыли, тут же наполнившее тяжёлый, дрожащий воздух солнечным сиянием. Берни сощурился. Песок скрипнул на зубах. Витт недовольно фыркнул, наверняка желая бы почесать слезящиеся от пыли глаза. Оссори ободряюще потрепал коня по шее.
— А вот меня кормят, — высказался Энтони и скривился, будто с такой любовью очищенное яблоко оказалось кислым. — Письмами. На завтрак, обед и ужин мне полагается порция пресных писем от мессиры Кернуолт. Дорогая Изольда, да за что мне это наказание, и без тебя тошно… Но разве ей так ответишь? — Он сокрушённо вздохнул, последнее алое колечко крутанулось, и на острие ножа повисла одинокая спираль. — Поэтому я молчу. Попишет и отстанет, а? Или подумает, что я умер. Так даже лучше.
— Ну и скотина же ты, Тихоня, — ласково укорил несчастного Берни. — Или женись на ней, или не морочь девушке голову. Она достойна лучшего козла, чем ты.
— Скотина? Я? Что-то не припомню от тебя лестных высказываний в адрес графини Оссори.