— Потому что ты уже бывал на войне и показал…
— Показал, что стою в бою пятерых!
— Что ты не способен исполнять этот долг.
Райнеро растерялся, слова не шли. Как это? Он, живя под знаменем быка[1], не способен исполнять воинский долг? Франциско перехватил его взгляд, большая голова покивала.
— Пречистая дева, отец! Я не прошу у тебя командования. — Райнеро подался вперёд, Франциско отпрянул, по жирной шее рассыпались красные пятна. — Я поклянусь не отходить от маршала Куэрво, доволен?
— Нет. Мы своё слово молвили.
— Отец, это случилось пять лет назад, — принц Рекенья понизил голос, но вышло ещё злее. — Я был очень юн, но уже тогда проявил отвагу. Стынь моей шпаги познали многие. Ты же знаешь, ты сам говорил, сколь горд своим сыном и наследником! — Райнеро сорвался с места и мерил шагами дорожку. Сапоги взвихрили песчаную пыль, напоминая о горных тропах, конских копытах в бархате пыли, неистовом огне солнца, весне. Весна и война. Они неразрывны, как Пречистая и Белоокая, но как вбить это в голову отцу? Спрятался и сидит как трус в своей молельне!
— Тебя ранили в спину, — в отцовском голосе послышалась усталость. Но это не значило, что он уступал. — Мы были огорчены твоей опрометчивостью и утомили свои колени, молясь за твою жизнь.
— Моя благодарность безмерна, ты знаешь. — Чушь, принца Рекенья спасли не молитвы, а «песочные» врачи, найденные Клювом Ита. Клювик поставил короля перед выбором. Отец колебался, помощь неверных пятнала репутацию Стража Веры.
— Твоя горячность и жажда крови увлекли тебя в самое пекло, — Франциско обмотал цепью ладонь, — заставив забыть, что ты — слуга Эскарлоты и должен беречь ради нее свою жизнь.
— Ты же понимаешь, — Райнеро навис над королём, — что я могу сбежать! Куэрво меня не выдаст, я знаю, он просил за меня. И уж эту мою выходку никто не осудит.
Франциско поднялся ему навстречу. Всё ещё громада, только колет тесноват.
— В мыслях твоих и сердце твоём нет места никому, кроме тебя, — этим тоном король проклинал. Бой вновь был проигран. — Но я заставлю тебя отвести местечко отцовским чувствам. Это напомнит тебе, сколь они горячи. — Щёку ожгло, острые грани камней разорвали кожу.
Райнеро чувствовал, как горят порезы. Горячие капли крови добрались до шеи и скользили ниже. Он вскинул голову. Если сносить отцовское наказание, то так, чтобы король видел. В груди грохотали досада и злость, но он не утрёт крови, не коснётся щеки. Франциско отшатнулся и забормотал молитву.
Он просто глупец, что возвращался к себе Галереей Сражений! Королева Диана стояла у картины, где была запечатлена битва эскарлотских рыцарей с имбирами. Райнеро не успел прикрыть окровавленную щёку, а мать обернулась.… В прекрасных глазах всплеснулся испуг, пришлось всё рассказать. Иначе мама надумала бы лишнего. Девять выходивших в патио окон давали слишком много света. Королева в деталях рассмотрела след папенькиных чувств, сжала рот в алую точку и направилась к королю. Сыну она велела дожидаться в её кабинете.
И Райнеро ждал. Стыдно признаться, но мамин кабинет был для него оплотом спокойствия и надёжности. Здесь легко дышалось. Здесь пахло по-особенному: не сладковатыми церковными благовониями, пропитавшими весь королевский дворец, а хвоей и деревом с северной родины.
Принц Рекенья с детства укрывался от невзгод в этом «гнёздышке» гарпии. Первым делом он взялся за вино и зеркало. Щёку украсила значительная ссадина, вокруг кожу взреза́ли порезы поменьше, словно зверь отходил когтистой лапой. Три королевских когтя выразили сыну всю силу отцовской любви. Райнеро обеззаразил царапины вином. Подумав, плеснул вина и в кубок. Дочь королей севера не полюбила ни эскарлотского мужа, ни эскарлотских вин. Извийн делали из замороженного винограда, южане находили это извращением. Рядом с матерью Райнеро становился северянином. Принцем Льдов. Яльте.
Детская привычка потянула его на ковёр. Райнеро уселся в самую гущу шерстяных листьев и розетт. Напротив оказалось тапестри. Райнеро усмехнулся. Маленький принц Льдов Рагге покорял снежные вершины, плавал в горной, отражающей небо реке, и находил на дне топазы и турмалины. Над соснами в беспредельном пространстве холодного неба парил ястреб. Малыш Рагге давным-давно приручил его, правая рука стала ястребиной тропой. Верный друг сопровождал принца во всех приключениях.