— Лоренсо Беренгер Тулио Гарпар, виконт ви Морено. — Мальчик шагнул к нему не думая кланяться. Он был примерно одного роста с Гарсиласо, носил волосы той же длины. Худенькие плечи сжимал нарядный колет, на боку болтались кокетливые, в камешках, ножны. — А ты Гарсиласо, да?
— Да… — Гарсиласо по привычке опустил глаза, но опомнился и попытался вцепиться взглядом в лицо Лоренсо. — Гарсиласо Себриан Фелипе Орасио Мауро Хероним Иньиго Рекенья — и–Яльте, маркиз Дория, наследный принц Эскарлоты.
— Как ты так делаешь? — У сына Розамунды слегка съезжал набок нос, но неприятным его делало не это.
— Делаю что? — По примеру Райнеро прищурился Гарсиласо.
— Косишь глаза, — хмыкнул мореныш. — Я пробовал, но у меня получается лишь на секундочку. — В доказательство его гляделки скосились к кривой переносице.
— Такие глаза даны мне с рождения, — медленно произнёс Гарсиласо.
— Но-но, Лоренсо, как ты ведёшь себя с братом? — Розамунда погрозила сыну пальцем. Братом? Вот этот — его, Гарсиласо, брат?! После Райнеро?! Гарсиласо не знал, за что схватиться — то ли за шпагу, то ли за солнце Пречистой. — Бруна, родная, возьми лютню.
Младшая девочка в оранжевом платье взяла оставленную «гекконами» лютню, присела на краешек скамейки, прикрыла глазки… Комнату пронзил натянутый звон, Гарсиласо сжал зубы. Альмудена, в зелёном платье, с готовностью встала рядом с сестрой, положила белые ручки на грудь, возвела глаза к потолку, приоткрыла ротик. После нескольких отчаянных стонов лютни раздались первые строки детской песенки. Гарсиласо любил эту песню, но не когда её пищат морёныши! У Райнеро напевать её получалось гораздо лучше.
— За руку, брат мой милый, ты крепче меня держи
И солнышком светло-светлым мне в этот час побудь.
— Исполню, моя сестрица, всё я, что ни скажи.
Я — солнце, я — сфера света, не легче ли дышит грудь?
— Играйте, детки, а я скоро вернусь.
Гарсиласо не успел сказать и слова, когда Розамунда Морено вышла из комнаты, оставляя его совсем одного со своим выводком. Лоренсо тут же зажал руками уши, глубоко вдохнул и закричал, явно стараясь переорать пищащих сестёр:
— Я вас не слыыыыышу! Нееееет!!!
Гарсиласо разделял чувства мальчика, но не настолько, чтобы присоединиться к нему. Вместо этого он попятился, надеясь, что морёныши о нём забудут.
— Эй, ты куда это?
Музыка смолкла. Морёныши смотрели на него во все глаза. У девочек каштановые волосы, как у матери, и вообще её дочек можно было бы даже назвать красивыми, но… Его жена Бьяджа куда красивее, и уж она точно прекрасно играет и поёт!
— Мама сказала, ты очень боишься после того, как около тебя разбилось окно, — пропищала оранжевая Альмудена.
— А нас ты тоже боишься? Смотри! Ыыыыыррр! — Зелёная Бруна скорчила зверскую гримасу.
— Дуры! Мама сказала играть с ним, а не пугать. — Лоренсо зачем-то скосил глаза и вдруг закрыл их руками. — Твоя любимая игра, принц-много-много-имён. В слепца.
— Окно не просто разбилось, меня могло убить болтом. И не надо со мной играть! — Гарсиласо с трудом себя сдерживал. Что о себе думали маленькие бастарды?! Он никогда не любил этой глупой игры! От злости вдруг закружилась голова, кольнуло в животе.
Лоренсо со смехом выхватил из-за колета широкую чёрную ленту.
— Ты слепец, принц-много-много-имён! — На глазах Гарсиласо оказалась ткань. Он дёрнулся. Лоренсо захохотал, толкнул его в спину, затягивая на затылке узел. Рядом завизжали от восторга девочки, захлопали в ладоши, закричали, чтобы он их ловил.
В голове зашумело. Гарсиласо оступился, сорвал повязку и швырнул на пол.
— Именем наследного принца, то есть своим, приказываю вам покинуть мои покои! Сейчас же! А вас, бастард ви Морено, я вызываю на дуэль! — Под рукой не было перчатки, и Гарсиласо с рыком оторвал от сорочки манжету. — Да-да, вы не ослышались! На дуэль! Через три года у Чёрного пруда!
Лица девочек перекосились от плача. Шорох, хлопок створ, и морёнышей не стало. Гнев на них забрал у Гарсиласо последние силы. Он глубоко вдохнул, но его закружило сильнее прежнего, так что он еле добрался до кресла у камина. И куда подевались «гекконы», когда они так нужны? Ах да, их отпустила Розамунда. В животе закололо. Гарсиласо обхватил его руками, поджал ноги. Жар окутал его плащом, веки вдруг отяжелели, Гарсиласо потянуло в сон. Почему-то тряслись руки. Совсем как от лихорадки прошлой зимой… В ногах тогда лежала жаровня, и навестивший больного братец приготовил горячее вино по северному рецепту. Гарсиласо так и не узнал, случайностью ли было так много перца. Живот свело от судороги. Гарсиласо прижал колени к животу, застонал и провалился в темноту.